Джулиан выдерживает паузу, смотрит на всех нас по очереди.
– Когда тебе было двенадцать, твои родители погибли в автокатастрофе. Других родственников не осталось, и ты переходила из одной приемной семьи в другую. К сожалению, в некоторых из них с тобой обращались крайне скверно. Когда мы познакомились, ты как раз проходила из-за этого лечение.
– Так вот почему… – я опускаю глаза на свои запястья.
– Трудно сказать, но ты боролась с депрессией, вызванной твоим прошлым. Я думал, ты с ней справилась, но после рождения Валентины тебе опять стало хуже. И тогда ты…
Он остановился и с силой выдохнул:
– Ты точно хочешь, чтобы я начал эту тему прямо сейчас?
Я с облегчением принимаю возможность отсрочки. Предпочитаю услышать это наедине.
– Честно говоря, скорее нет. Может быть, я сначала обсужу все это со своим врачом… если к нему или к ней еще можно обратиться.
– Можно. Еще я хотел предложить тебе пройти сеансы гипноза, чтобы попробовать восстановить память. Раньше это срабатывало. Ты подавила кое-какие свои детские воспоминания, по вполне понятным причинам.
Мысль о гипнозе наполняет меня одновременно надеждой и страхом. С одной стороны, я уже почти перестала надеяться, что раскрою свое прошлое, стану настоящей личностью, восполню все пробелы в памяти. С другой – воспоминания принесут невыразимую скорбь о тех, кого я потеряла, и о том, что пережила.
– Почему она сделала пластическую операцию? – спрашивает Джиджи. – Попала в аварию?
Джулиан кивает:
– Автокатастрофа. Врезалась в бетонную стену. Лицо сильно пострадало.
Я застыла в молчании. Образ Кассандры, мой образ, который вырисовывается у меня в мыслях, пугает.
– Как это случилось?
Джулиан колеблется:
– У нас еще будет время обо всем об этом поговорить.
Меня начинает мутить.
– Я что, нарочно это сделала? Вы хотите сказать, что я пыталась свести счеты с жизнью не один раз?
Провоцируя его, я закатываю вверх рукава и показываю свои руки.