– Как твой пациент?
– Ему лучше, спасибо. Чем занималась?
Пожимаю плечами:
– Осматриваюсь, пытаюсь сориентироваться. Я не видела свадебного альбома, но заметила фотографию в гостиной. А есть еще? Какие-нибудь менее формальные?
Он колеблется:
– Ну… Мне пришлось выкинуть свадебный альбом. Единственная фотография, которая тебе нравилась, – та, что на камине.
– Почему?
Он указывает на стул.
– Давай присядем, Кассандра. Тебе всегда было спокойнее за камерой, чем перед. Ты очень критично относилась к своей внешности.
– Что ты имеешь в виду?
– Тебе не нравилось, как ты выходишь на фотографиях: то некрасивая, то толстая. Потом ты начала выбрасывать некоторые снимки или портить свое лицо.
Меня пробирает дрожь. Мне описывают какую-то ненормальную.
– Портить свое лицо?
– Перечеркивать крест-накрест.
Что за бред?
– То есть свадебного альбома нет? Больше ни одной фотографии?
Он встает, идет наверх и возвращается через несколько минут. Вручает мне фото в рамке, чуть меньше первого, – мы вдвоем, Джулиан обнимает меня.
– Единственное, до которого я вовремя добрался. Вставил в рамку и спрятал. С тех пор как ты ушла, оно стояло у меня на комоде.
Он садится рядом со мной.
Я снова смотрю на фото. Мой взгляд привлекает жемчужное ожерелье. Я его помню. Это мамино. Больше мне от нее ничего не осталось. Рука сама собой тянется к шее.