Бах-бах-бах-бах-бах….
Я спускаю курок, и звук ее голоса тонет в грохоте стрельбы. Кролик не делает даже попытки отстраниться. Почти в самом начале я погрузил его в психический паралич. Степан прав. Зверь легко поддается ментальному воздействию. Неважно насколько он силен, раз телепат может щелчком пальцев лишить его двигательных функций.
Пули двенадцатого калибра дырявят Кролика насквозь, но он продолжает стоять и злобно пялиться.
— Да ладно! — вытаращиваю глаза.
— Что?! — спрашивает Светка из-за моего плеча.
— Не что, а кто.
— Кто?
— Кролик.
— Что?!! — обиженный голос. — Издеваешься.
— Света, блин, отстань от меня! Я его все еще мочу!
— Ну ладно, — обиды столько, что хоть половником черпай.
— Мегамозг — Бродяге, мы тут нарвались на четверых бигусов. — Да он блин издевается. — Приходится задержаться. Что там у вас? Прием.
— Кролик не хочет умирать, — стиснув зубы, перезаряжаю запасной магазин. — Он не дохнет.
— И?
— Всё под контролем. Конец связи. Светка, харе прохлаждаться! — бросаю за спину. — Поджарь его что ли! Мне патроны жалко.
Парализованный Кролик стоит столбняком. Кажется, что он сейчас оттолкнется задними лапами и прыгнет к нам. Но это всего лишь кажется. Никуда он не рыпнется. Чуть что — сразу усугубляю нарушение сознательной двигательной функции тела. Лапой не шелохнется.
Света обрушивает огненный вихрь, я выпускаю тройку выстрелов. Пламя пожара сходит на нет, и нам предстает полностью почерневший обожженный зверь. Все еще живой. Прямо Кролик Крюгер.
— Он не кинется на нас? — вздрогнув, спрашивает Света.
— Нет. Я слежу за его мозговыми волнами и аннигилирую любые сигналы на внешние раздражители.
— Хм, — хмурится блондинка. — Внешними раздражителями ты называешь то, что я его поджарила до хрустящей корки, а сам всадил ему в шкуру двенадцатый калибр?