Степан ставит ей на кровать поднос с блинами и стаканом апельсинового сока:
— Это мое суперсредство по соблазнению красивых девушек, — подмигивает царский охотник.
Женщина, любимая и оттого красивая, и неважно сколько ей лет, звонко смеется.
— Старый угодник, — она вдруг замолкает и смотрит в окно. — Я впервые ночую у тебя в квартире. Впервые Даня был один ночью…
— Да, Даня, — Степан становится серьезным. — Я хотел с тобой поговорить о сыне. О нашем сыне, — делает он ударение на местоимении.
— Что случилось? — встревоженно спрашивает Ирина.
— Ничего, но он очень силен. Даже слишком силен. Я никогда не видел настолько мощных телепатов в его возрасте, — качает головой Степан. — Он снес пять из семи моих щитов. Пять, Ира! Их, конечно, давненько не заряжали, но их ставили телепаты из саппорта царских охотников. Эти люди — настоящие мастера, Ир. Таких специалистов по пальцам можно пересчитать. У них многолетняя подготовка и сильный Дар. И свою работу они сделали соответствующе, как всегда. Плетения надежные, пускай и потерявшие с годами железную крепость. Но Дане будто все равно. На тренировке он просто сносил прочные ментальные конструкции, словно картонные стены из ружья. Это очень странно. Ведь такая мощь может быть заложена только в генах.
Ира ничего не говорит. Она смотрит в сторону.
— Что ты хочешь услышать, Степан?
— Кто его отец, Ир? Он благородный? Тоже телепат?
— Я не могу тебе сказать, — твердо отвечает Ирина. — И никогда не скажу. Прости, я обещала.
«Ради жизни Дани никто никогда этого не узнает» — думает она про себя.
Некоторое время Степан смотрит в глаза женщине, а потом кивает:
— Кушай блинчики, а то остынут.
Ира благодарно улыбается за понимание и принимается за вкусное угощение.
— Изумительно! — мурлычет она от наслаждения. — Да у вас талант, господин царский охотник.
— Он не единственный, — кокетничает старый ветеран-маг. — Скоро ты познаешь все мои достоинства.
Ирина продолжает наслаждаться блинчиками, отпивает сок. Понаблюдав, как любимая женщина вкушает завтрак, Степан задумчиво поворачивается к окну.
— Завтра мы идем на зверей, — он замолкает, касается пальцем нижних резцов. Степана передергивает от жутких воспоминаний. — И, честно говоря, мне уже жалко бедных зверюшек.
Глава 16