Сказать, что я офигел, значит не сказать ничего. Её твердый сосок протискивался прямо через мои губы, словно эта… странная дева вдруг решила сделать из меня «малышка». Я сопротивлялся не так долго и спустя минуту понял, что это был за странный обряд.
— Мамба… — начала она, а затем, словно кто-то сменил пластинку. — Слышит же, а почему-то корчится.
— Может, мало крови дали? Всё-таки он бог, а не типичный смертный.
— Но последнему пленному с другого острова хватило и капли, чтобы он нас понимал! — продолжила дева, а затем наконец заставила меня говорить. — Можем, конечно, отрезать ему мешочек с семенем да пришить туда…
— Не надо мне ничего отрезать! — тут же завопил я так, что аборигены разом дёрнулись и замолкли. — Что у вас за методики такие? Кровью поить, яйца отрезать!
— Что такое яйца? — удивилась дева, но на всякий случай отодвинулась от меня, как от прокаженного. — Дивными словами говоришь, бог.
— Со злом пришёл? — тут же поинтересовался глава в кимоно и с тростью. — Зачем ты на нашей земле, чужак?
— Если бы я сам знал, — вздохнул я, поворачиваясь к Койоту: — Ты посмотри, за минуту языку научили. Слыхал о таком когда-нибудь?
— Нет, — мотнул головой пёс. — Странные они…
Когда люди поняли, что животное говорящее, начался кромешный трындец. Женщины, меня окружившие, порскнули в разные стороны. Сам вожак аборигенов попятился назад, а воины, стоявшие за его спиной, принялись демонстрировать странные жесты.
Послышалось не то чтобы «чур меня», но что-то в этом роде. Аборигены плевались, ругались и зачем-то дёргали себя за мочки уха.
— Глянь, боятся тебя, блохастый, — улыбнулся я. — А мне в детстве говорили, что говорящие животные от лукавого.
Меня продержали в связанном положении уже полдня. За это время на территорию скромного укрытия из веток и листьев явился всего один смельчак. Парнишка лет десяти, такой же смуглый и неопрятный, как и остальные члены этого племени.
Он вопросительно уставился на меня, замерев в двух метрах, а затем опасливо протянул какую-то лепёшку со словами:
— Дань богу. Не сожрёшь меня?
— Да на кой ты мне сдался? — раздражённо буркнул я. — Ты мне лучше скажи, долго ли меня тут ещё держать будут? А то затекло все… болит.
— Мне нельзя с тобой разговаривать, — мальчуган покосился на лежащего по правую сторону от меня Койота. — И с такими монстрами, как он, тоже нельзя говорить.
— Он не монстр. Он просто плохо пахнет и нюхает чужие задницы, — парировал я. — Что со мной будет дальше?
— Не знаю, — мальчуган пожал плечами. — Монстра твоего боятся. Скорее всего, пока ты его не убьёшь, тебя и не выпустят. А если очистишь от него землю, то, пожалуй, тебя даже наградят.
Большего я от мелкого не добился. Он так и стоял напротив, протягивая мне лепёшку. А когда понял, что мне и схватить-то её нечем, попытался засунуть мне её прямо в рот. Но от запаха… Аж дурно стало, ей богу. Заметив мою реакцию, пацан тут же решил реабилитироваться, думая, что если он раскроет мне состав блюда, от этого сразу станет легче.