— Он так считает. Учил меня, проверил и убежден, что испытания я выдержу.
— Николай Иванович зря говорить не будет, — кивнул Младенович. — А навыки какие?
— Раствор здоровья, — стал перечислять Несвицкий-младший. — Зачаровываю пули и снаряды. Летаю. Есть защитный кокон и пускаю пламя. Последнее — неправильно, — он улыбнулся, — с тыльной стороны ладони. Хотя однажды это помогло.
— Гм, очень странно, — удивился серб. — Лечебный навык с боевыми обычно вместе не встречаются.
— Дед тоже удивлялся, — пожал плечами Николай. — Но это так.
— Как смотрите на то, чтобы служить в охране императора? Такой специалист нам пригодится.
— Не сманивайте мне жениха! — внезапно вышла из себя Марина.
— А в чем проблема? — удивился серб. — Вы вместе переедете в Москву, работу вам найдем.
— И станете подсовывать ему своих княжон, — не согласилась женщина. — Мне этого не нужно. К тому же Николай — единственный наш волхв в республике. Без его раствора тяжелым раненым не выжить.
— Извините, — развел руками серб. — Об этом не подумал. Забываю, что у вас идет война…
Тем временем Несвицкий-старший говорил с царем. Александр Третий выслушал доклад советника, задумался, после чего спросил:
— Считаете, нам нужно продолжать войну?
— Уверен, государь, — ответил адмирал. — Мы победили их в одном сражении, но славы, а верней, Германия с Европой не угомонятся. Накачают Славию оружием, сформируют и обучат новые бригады, после чего опять начнут. В их планах — поражение Варягии и ликвидация империи как государства. Их манят наши земли и то, что в них сокрыто. Дешевые ресурсы из Варягии помогут Западной Европе жить так, как она уже привыкла. С тех пор, как мы остановили расхищение богатств страны, происходившее при прежнем императоре, Европа в панике. Промышленность стагнирует, растут долги, не за горами кризис и дефолт их экономик. Так что попытаются. Сейчас возможно их остановить. Выход наших армий на исторические рубежи империи заставит их задуматься. Ведь следующий шаг — дивизии Варягии, входящие в столицы европейских государств. А они такое видели уже не раз.
— Гм, — усмехнулся Александр Третий. — Помню, как говорили мне обратное. Дескать, не стоит помогать сепаратистам, лить кровь варягов на чуждые нам интересы.
— Я был не прав, — сказал Несвицкий. — Ошибался. Побывав в Царицыно, я многое увидел.
— Что, например?
— Во-первых, те, кого считал сепаратистами, на деле настоящие имперцы. Они варяги даже большие, чем мы. Семь лет почти что в одиночку сражались за свою свободу, за право жить в империи. Второе. Славия — гнойник, с которым невозможно находиться рядом. Опасная зараза, способная со временем угробить наше государство — тем или иным путем. Подлость и продажность их руководителей не поддается измерению. Верить им — себя не уважать. Договоренности забудут, едва их подписав. И третье: там верховодят немцы. Славы для них расходный материал. Они готовы положить их всех для выполнения своей задачи. Для примера. Мой внук участвовал в трех стычках с неприятелем и в двух сражался с немцами. Они уже сейчас воюют с нами. Если вывести наш корпус из Царицыно, враг подготовится и сокрушительным ударом сомнет нововаряжцев — им без нас не выстоять. Объединенные войска Европы встанут у границ империи. Ударят по Москве. До столицы их ракеты долетят за пять минут, и мы не сможем отразить удар.
— Я вас услышал, Николай Иванович, — ответил император. — Поговорю с министром обороны и начальником Генштаба. Возможно, проведем расширенное совещание с участием правительства. Нам следует все хорошо продумать, прежде чем принять решение. Вас тоже пригласим.
— Понял, — сообщил Несвицкий.
— Кстати, — царь снова улыбнулся. — Вы очень изменились, Николай Иванович, и не только в мнении. Как будто бы помолодели, причем, заметно. Это встреча с внуком так на вас подействовала?