— Максимов в курсе. Это приказ с самого верха. Нам приказано не вмешиваться и возвращаться на базу.
— В чем дело?
— Он не знает подробностей. Или говорит, что не знает… Поехали.
— Я не поеду. Попробую к Меркулову попасть — может он просветит, что тут за дела. А если нет, то к Берии пойду.
— Ага. Так тебя к нему и пустили. Юля, я тебя прошу, держи себя в руках. Я ведь понял, что ты на аэродроме хотела устроить. Как бы мы это сейчас объясняли?
— Я, если честно, уже жалею, что тебя послушала. Надо было у этих гавриков стволы отобрать и ехать сюда разбираться.
— Думаешь это что-нибудь изменило бы? — тяжело вздохнул Коргин, — Мне кажется, на этом этапе ты ему ничем не поможешь…
— Посмотрим. В любом случае, нужно выяснить в чём его обвиняют.
— Да обвинят в чём угодно. Это ведь повод, а не причина.
— А ты уверен, что знаешь причину?
— А ты вспомни его слова. Думала это оставят безнаказанным?
— Да мы нормально расстались тогда. Товарищ Сталин наделил Егора полномочиями и даже поблагодарил нас на прощание. Может Егор кого-то не того освободил?
Коргин оглянулся по сторонам и тихо сказал:
— Я тебе точно говорю — это приказ Хозяина. И все твои потуги бессмысленны и даже самоубийственны. Ты ему уже ничем не поможешь — он сам виноват. За языком нужно было следить.
— Да он малолетка ещё. Дитя неразумное. Ему мозги промыли, вот его и поволокло по бездорожью… — Юля не договорила и обреченно махнула рукой.
— Юрий Андреевич, — неожиданно сказал Коргин, — А чё это ты так за него беспокоишься? Я так понимаю, что вы только здесь познакомились, а до этого были по разные стороны баррикад?
— Он достойный пацан. И мне с ним хавать не западло. Я вообще раньше считал, что таких не бывает… У нас там совсем другая жизнь — долго рассказывать — там совсем другие цели и ориентиры, да и ценности совсем другие. И такие, как он, скорее исключение из правил. Слышал бы ты, как он меня агитировал…
— Да знаю я, — вздохнув сказал капитан.
— Откуда?
Коргин вновь оглянулся по сторонам, но поблизости никого не было.