Значит всё-таки бароны. Хотя, у братьев были другие имена. Даниил и Святополк.
Увидев, как я вопросительно приподнял брови, маркиз сразу же добавил.
— Двоюродный брат владельцев концессии. Владеет половиной процента её акций, в управляющий совет не входит.
Член главной семьи рода, но отодвинутый в сторону от власти и основных финансовых потоков.
Кивнув, я немного подстегнул его.
— Предположим, всё так. А теперь детальнее. Когда всё это началось, как развивалось, во что вылилось? Зачем было пытаться подставить Шуйских? И где настоящая Анна Волконская?
Конечно, на патриции можно было использовать печать истины. Только вот его душа не слишком прочно цеплялась за оболочку. Это ничуть не удивляло — в конце концов, её только недавно туда вернули. Но если я использую оттиск в его полной мощи, которая обеспечит неограниченное количество правдивых ответов, это могло привести к самым разным последствиям — начиная с того, что душа маркиза снова покинет тело и заканчивая её повреждением. Даже если печать зацепится, правильное срабатывание всё равно оставалось под вопросом.
— Наверное, начну с самых простых вопросов. Анна Волконская сейчас в той крепости, на которую вы получили наводку. Вместе с несколькими гвардейцами Шуйских, которые должны сражаться до конца и погибнуть. Конфликт нужен, чтобы стравить их с Волконскими, а заодно и с Голицыными. Там же свадьба намечалась. Сейчас она в подвешенном состоянии, но тем не менее, на похищение Анны, род Голицыных наверняка отреагирует соответствующе.
Судя по оттенкам разума, на этот раз маркиз что-то недоговаривал.
— Это не вся правда. А я ведь предупреждал, помнишь? Попробуешь что-то утаить во второй раз и у меня появятся сомнения насчёт того, стоит ли сохранять тебе жизнь.
Патриций чуть нервно оглянулся и кашлянул. На момент мне даже показалось, что сейчас он всё же попытается использовать свой Дар, связанный с водой или пустит в дело какую-то печать. А то и рискнёт снова попробовать бежать. Но вместо этого, тот слегка угрюмо кивнул.
— Не вся, ты прав. Ты ведь наверняка в курсе болезни императора. Той, которую уже вряд-ли кто-то вылечит. Его текущее завещание обжалуют. Это очевидно всем, включая цесаревича. Но решать будет Княжеское Вече. Или как его последнее время называют, Сход.
Я уже понимал, к чему он клонит. Но пока молчал. Лишь махнул рукой, давая ему знак продолжать.
— Если цесаревич соберёт достаточно голосов князей на своей стороне, то взойдёт на престол. Возможно это приведёт к недовольству или даже бунту. Но он готов рискнуть. Старый князь Шуйский, который не так давно вернулся на свой собственный трон, точно будет против. Под ним ещё несколько зависимых родов, которым напомнят про их обязательства. Волконские поддерживают другого кандидата. Голицыны пока колеблются, но точно против цесаревича. Три мощных княжеских рода. И если между ними полыхнёт родовая война, то с какой стороны на это ни глянь, везде выгода.
Вот теперь он не врал. И в целом, был прав. Как минимум, три князя ослабят друг друга в этой борьбе. Как в военном плане, так и в дипломатическом — когда ты не ведёшь военных действий, общаться с другими родами проще. Но стоит начаться войне и спектр твоих возможностей сразу сужается.
Маркиз, глянувший на меня, добавил.
— К тому же, многие опасаются коалиции стариков. Шуйский, Голицын, Оболенский, Мстиславский и Трубецкой. Эти пятеро многим могут напомнить про долги. И они зашевелились. Один вынырнул из какой-то ямы на дне океана, пролил немного родственной крови и вернул себе княжество. Второй, после того печального инцидента в порту, начал интересоваться делами своего рода. Говорят, пару раз навещал Оболенского в его башне. Тому вовсе за три сотни лет. Мастодонт.
Интересно, сколько всего князей должны быть представлено на этом Вече? Но этим можно поинтересовать позже, при помощи справочной дарфона. Хотя, в том, что пятёрка старых патрициев, даже располагающих громадной личной силой и небольшими армиями, способна самостоятельно продавить то или иное решение, я сомневался.
Но при определённой расстановке сил, старые князья станут попутным ветром, что занесёт трирему прямо в узкое речное устье. Или разобьют её о скалы. Тут уже многое будет зависеть от мастерства кормчего.
— То есть Андрей Лаптев играет на стороне цесаревича?