Прежде чем я успел облечь свои противоречивые мысли в слова или действия, в зале показался юноша в чёрных форменных штанах с алыми полосами и расстёгнутой белой рубашке, на которой виднелись пятна кофе. Один из тех членов аналитического крыла, которые вчера прошла проверку и остались на службе. А этот, судя по его внешнему виду, с самого вчерашнего вечера, не покидал строй.
На момент замер, растерянно оглядывая пустой громадный холл. Потом заметил нашу компанию и узнав меня, махнул рукой, в которой сжимал лист бумаги.
— Господин Афеев! Будите Её Высочество, срочно! В Пруссии переворот! Бавария призвала аристократов в армию, а польская шляхта требует от короля начать войну. Всё может полыхнуть в любой момент.
Глава VIII
Слышавший всё Оболенский, неожиданно довольно улыбнулся и лихо подкрутил ус. Развернувшись на месте, изобразил расстроенную гримасу, смотря на Леру.
— Несмотря на мои самые лучшие побуждения и вашу неземную красоту, вынужден оставить вас сударыня. В Европе снова забыли фамилию Оболенских. Придётся напомнить.
Склонившись в неглубоком почтительном поклоне, уверенно направился к выходу, провожаемый сразу несколькими задумчивыми взглядами. Предолев половину расстояние, притормозил, оглянувшись на гвардейца.
— А на чьей стороне мы воюем? Куда лететь, в Варшаву или Берлин?
Гвардеец опустил веки. Медленно и с явным усилием поднял их, явив миру красные сухие глаза. Чуть растерянно развёл руками.
— Мы вроде пока вообще не воюем.
Князь нахмурился, разворачиваясь к нему всем телом. Уперев левую руку в бок, грозно поинтересовался.
— А почему? В Европе свара и всё без нас?
Бедолага установился на него и почему-то покивал.
— Свара. Без нас.
Потом спохватился и чуть другим тоном добавил.
— Но вообще войну пока ещё никто никому не объявил. Все только грозятся.
Оболенский подумал, дёргая пальцами одной руки за ус, а второй тарабаня по рукояти своего меча.
— А если начнётся, то на чьей стороне мы будем? — вкрадчиво поинтересовался он у аналитика.
— Не могу знать, Ваша Светлость, — настороженно ответил юноша, до которого сквозь слой усталости и недосыпания, похоже начало доходить, с кем именно он ведёт беседу.
Патриций обескураженно вздохнул. Чуть подумал. И задумчиво, но достаточно громко пробормотал.