— Предлагайте, князь. Кого Вы хотите видеть на этом месте?
Тот слегка растерялся. Оглядел своих людей и кивком указал на одного из них.
— Его Сиятельство, Воронцов. Честен, предан, талантлив. Идеально подойдёт.
Засекин, не вставая с места, громко зацокал языком, привлекая к себе внимание. Когда к нему повернулись головы, заговорил.
— Кому он предан? Тебе самому? Как он будет расследовать, кого хватать, за кем следить? Хочешь цепного пса своего во власть пристроить, чтобы он нам жизни не давал? Давайте лучше Кудашева поставим. Дельный человек и разберётся во всём быстро.
Если после слов Долгорукого, патриции хотя бы недолго помолчали, то теперь Алмазная палата сразу же заполнилась протестующими воплями.
— Да твой Кудашев даже на пса не тянет. Так, щенок с ошейником, — очередной выкрик с дальней части стола, заставил Засекина яростно оскалиться, но виновник и в этот раз остался неизвестен.
Зато со своего места поднялся Одоевский.
— А давайте брата моего поставим? Он смышлёный, честный и самоотверженный. День и ночь будет работать.
Князь Тенишев, возглавляющий небольшую группу союзников, в голос рассмеялся.
— Конечно, будет. Вам же, Одоевским, постоянно деньги на войну с персами нужны. Вот он и станет их добывать. Из наших карманов. Нет уж, спасибо.
Один за другим, князья выдвигали предложения, которые сразу же тонули под волной критики, что становилась всё злее. С самой идеей создания ведомства уже никто не спорил и не обсуждал — это сочли, фактически свершившимся фактом. Но с кандидатурой на роль его руководителя, они предсказуемо определиться не могли.
Наконец в полный рост встал Оболенский и крики отчасти смолкли. Правда, Дивеев, который только что отверг кандидатуру очередного князя, улыбнулся во все свои зубы.
— Даже не думай, Ратибор. Воровать, ты может и не будешь, но страну всю по камешку разнесёшь или в карты проиграешь.
Кавалергард отпил из стакана, который вновь был полон и сощурившись, смерил Дивеева взглядом.
— По камешку, это я умею. У тебя же крепость, как раз в горах, да?
Князь разом напрягся и притих, а Оболенский обвёл князей взглядом.
— Слушал я вас долго, Сиятельства. Сколько вы уже глотки дерёте? Минут тридцать? Эдак, мы до утра не определимся. А предложение ведь дельное, так?
Ему ответил хор согласных голосов. Правда некоторые уже начали подозревать подвох и оттого предпочли промолчать, с подозрением смотря на мощную фигуру смертного в белом мундире.
— Раз так, значит и человек нам нужен дельный. Такой, что не побоится против кого угодно следствие вести и какие угодно вопросы задавать. Да ещё, чтобы относился он ко всем одинаково. Не выделял тех, кто будет неприкосновенен. Правильно я говорю?