Когда мы закончили, я ощутил выплеск силы со стороны конструкта, который ушёл куда-то далеко вниз. Ещё через мгновение почувствовал, как тот пробует установить канал связи между мной и хранилищем.
Сделать это я позволил. Но само собой, выставил многослойную систему проверки — не хотелось подцепить что-то вроде божественного паразита, созданного из чистой силы. Да и других вариантов воздействия при подобном способе передачи информации, хватало.
К процессу подключился и Мьёльнир, который взял на себя половину работы по фильтрации.
Стоило начаться процессу, как я понял, что не зря задействовал спутника. Потому что впитать в быстром темпе знания и часть памяти многовековой божественной сущности — это задача, которая способна спалить разум. Либо, как в моём случае — заставить его испытывать дичайшую боль, от которой невозможно избавиться.
Первые секунды я ещё держался. Но потом не выдержал — глаза закрыла пелена, ощущение окружающего мира почти исчезло, а смертная оболочка рухнула на колени. Пришлось упереться левой рукой в расплавленную скальную поверхность, чтобы ещё и не приложиться лицом.
Образы, знания, информация, схемы плетений — всё текло полноводной рекой, вливаясь в мой разум. Давя на него, вынуждая потесниться мою собственную память и вызывая сильную боль.
Я далеко не сразу понял, что всё закончилось. Понадобилось несколько секунд, чтобы разум осознал — новых данных больше не поступает, а боль отступила.
Открыв глаза, я оттолкнулся от камня и выпрямился.
— Ты как? Цел? Это же ты, вообще?
Повернувшись к напряжённой Лере, которая стояла рядом, впившись в меня взглядом, усмехнулся.
— Чтобы ты знала, мой разум нельзя уничтожить при помощи настолько простой схемы.
Рядом, на каменную поверхность спрыгнул Гифер. Пройдя мимо, задумчиво посмотрел на длинный металлический контейнер, который лежал на каменной поверхности. Всё верно — то самое божественное дитя, с которым мне предстояло возиться. Правда, в сознание оно придёт только после нашего перемещения. Океанский бог с трудопроизносимым именем Цвахххарнээс, подозревал, что неизвестный враг продолжает наблюдать за его миром, ища здесь уцелевших после вторжения. Потому отпрыск и находится внутри этого артефакта, который надёжно укрывал его от любых поисковых плетений и не пропускал во внешний мир ни капли силы.
Титан застыл на месте, рассматривая ящик. О чём именно мы договорились с древним конструктом, он не знал. Но скорее всего подозревал, что гарантией спасения того, кто лежал внутри, стала моя собственная жизнь. Возможно размышлял, сработает ли его присяга, если я погибну из-за нарушения собственной клятвы. Потому как наличие внутри контейнера живого человекоподобного существа было очевидно.
— Гифер. Твоя задача — охранять этот груз. Пока контейнер с содержимым, а когда оттуда выйдет живое существо, то оберегать и защищать уже его. Нельзя причинять ему вред любого характера. В противном случае, мы оба с тобой умрём.
Племянник Кроноса тихо хмыкнул, а вот Лера посмотрела на ящик с толикой негодования.
— Зачем ты на это согласился? Это сделает нас уязвимыми.
Я скривил губы и повёл взглядом вокруг, показывая на раскинувшуюся океанскую гладь.
— Как по мне лучше рискнуть и вернуться назад, чем отращивать себе перепонки и учиться жить в океане.
Возражений против этого аргумента у жрицы не нашлось. Я же полез в память, отыскивая нужную формулу — именно так местные боги называли плетения. Подумать только — мир населённый людьми, у которых были свои пантеоны, но при этом отличный от Земли. Выходит, человечество жило во многих цепочках миров. Эта простая мысль будоражила и невольно запускала фантазию.
Но сначала — путь домой. Как быстро выяснилось, всё было относительно просто. Единственной проблемой стала работа с водной стихией. Моя собственная «искра» такой возможности не предполагала, как и части божественной сути Аматэрасу или Аида. Но вышло подцепить один из трофейных Даров к «искре», пропустив через него божественную силу. Не совсем то, что нужно, но по идее, этого должно быть достаточно.