Кузьо до скрипа сжал зубы. Шериф лишь наугад ткнул пальцем в небо, но адвокату нечего было возразить.
Однако в следующий момент всё встало на свои места.
Изображение с камеры неожиданно ожило.
Дверь ангара резко распахнулась и Декстер за шиворот выволок в коридор старика. Он оттащил Блюма к противоположной стене, отвесил на прощание добротный подзатыльник, и, отряхивая рука об руку, словно выбросил мусор, спокойно ушёл обратно. Но уже через минуту снова выглянул в коридор с саквояжем в руках. И прицелившись, мощным пинком отправил кожаную сумку в полёт по направлению к её владельцу.
— Я увидел достаточно, господа, — с этими словами Ишимура отключился.
Над входной дверью тихо звякнул звоночек.
Вместе с шумом городских улиц и прохладой дождливой ночи, в бар вошёл высокий человек. Из-за длинного пальто с поднятым воротником и широкополой шляпой, надвинутой на самые глаза, в полумраке заведения было практически невозможно разглядеть черты его лица.
Дверь закрылась, полностью отсекая всё из внешнего мира. И помещение снова наполнилось тихой мелодией джаза и едва уловимой помесью ароматов цитруса и табака.
Долговязый осмотрелся и быстрым шагом направился к единственному посетителю.
— Нолан, не ожидал тебя здесь увидеть, — он положил шляпу на барную стойку и занял стул рядом с крепким широкоплечим мужчиной средних лет.
— Тогда как ты меня нашёл, Френк? Только не говори, что случайно гулял в… — мужчина подсмотрел на браскоме точное время. — В полтретьего ночи на другом конце города и тебе захотелось выпить.
— Энни мне позвонила.
— Я не говорил ей куда иду.
— Вы женаты уже почти тридцать лет, — улыбнулся и развёл руками Френк. Он достал из кармана пачку сигарет и прикурил.
Появившийся словно из ниоткуда чернокожий бармен с седыми бакенбардами поставил перед ним пепельницу. И сразу же вернулся на своё прежнее место, где всё это время полировал бокалы.
— Ты прав. Присоединишься? — Нолан кивнул на почти опустевшую бутылку виски.
— В отличие от тебя, я пить никогда не бросал.
— Тащи ещё одну и прихвати стакан для моего друга, — обратился Нолан к старому бармену.
— Нигер, я буду ром.
Бармен не подал виду и молча принёс всё, что попросили.