Всё ещё не веря в произошедшее, шагаю по коридору. Ладно, пусть этого сержанта стэрс сейчас обработает, но что с остальными? Даже если у них стёрли память, то как они воспримут окровавленного человека, выходящего из блока камер?
Впрочем, всё оборачивается довольно неплохо — несколько встретившихся по пути синемундирников, молча проходят мимо, бросая презрительные взгляды, а старик, что дежурит на входе, недовольно ворчит.
— Давай, проваливай отсюда, нищенское отродье. Попадёшься ещё раз — тебя сюда везти никто не станет, оставим на улице с продырявленной головой.
Покосившись на него, прохожу мимо, оказавшись на улице.
Глава VI
Миновав несколько зданий, выворачиваю на боковую улицу, а потом минут десять петляю проулками, убеждаясь, что за мной никто не следует. Не думаю, что стэрс или иные люди, заинтересованные маркизом, станут устанавливать за мной банальную слежку, но в ситуации могут быть замешаны и фигуры рангом пониже, не привыкшие полагаться на магию.
Полное отсутствия оружия заставляет чувствовать себя едва ли не голым, а тот факт, что прямо сейчас за мной может наблюдать пара призрачных тварей, которых я даже не вижу, не сильно способствует душевному спокойствию. Пытаясь отвлечься, принимаюсь за анализ новой информации. Момент первый — стэрс здесь точно не из-за какой-то мелочи. Настолько тяжелую артиллерию используют для решения вопросов государственной важности. То есть, мы имеем дело либо с заговором, либо с бюджетными махинациями, которые сочтены достаточно масштабными, чтобы нести угрозу империи. Хотя, если слова Канора о тонкой работе не были бахвальством, то скорее всего я ввязался во что-то связанное с борьбой за власть. Вполне может быть, что между собой схлестнулись дома хёрдисов, один из которых пользуется негласной поддержкой правителя империи.
Впрочем, тут гадать можно до бесконечности, так что просто отмечаю связь вопроса с неким делом, на которое обратил свой взор сам император. Момент второй — помимо него, в этом замешаны иные влиятельные структуры — иначе не пришлось бы работать «тонко». Да так, что с самим маркизом невозможно даже просто поговорить.
Проскользнув через большой перекрёсток, ныряю в проулок и переключаюсь на более практические вещи. Кольцо в моём кармане — какой-то артефакт. И раз стэрс не побоялся мне его открыто вручить, весьма хитроумный. Как я предполагаю, следящий. С другой стороны он может быть предназначен и для чего-то ещё — например прикончить маркиза, если тот не отреагирует на сообщение. Как они, к слову, вообще собираются проконтролировать передачу ему этой фразы? Райл же сам сказал, что наблюдение за мной будет вестись издалека.
Заметив впереди полицейских, сворачиваю в сторону и чуть не сталкиваюсь с благообразной бабулей, медленно передвигающейся по тротуару. При виде крови на голове, она останавливается, перехватывая трость на манер оружия и я обхожу её стороной — чем ближе к Горнице, тем более настороженными и настроенным на конфликт становятся люди.
Дальше перемещаюсь, сосредоточившись на окружающей обстановке. После того, как оказываюсь внутри самой Горницы, внутри чувствуется лёгкий мандраж — если сейчас нарвусь на людей Дайла, те наверняка спросят, что произошло у Борса. А ответить мне им будет особенно нечего — попробуй объяснить, как ты в гордом одиночестве выбрался из полицейского управления. Да, горожане из приличных кварталов, у которых есть знакомые среди «синих мундиров» или друзья-юристы могут купиться на версию о том, что полиция разобралась, выпустив случайно попавшегося бедолагу. Но только не парни из Горницы — у тех будут совсем иные варианты. Особенно, если учесть, что Борс контактировал по поводу меня с Дайлом.
В голову приходит мысль о том, что на оппонентов Райла Канора вполне могут работать люди, у которых есть опыт взаимодействия с криминальными структурами. Если так — у них тоже возникнут вопросы по поводу моего чудесного спасения. Внутри постепенно нарастает тревожность, заставляющая максимально ускориться.
Чуть расслабиться себе позволяю, только оказавшись в гостиной Фурца. Дверь открывает сам старик, прошедшийся по мне внимательным взглядом.
— Выглядишь так себе Архос — как будто тебя заглотил морсар, а через минуту выплюнул, поняв, что ты ему не по вкусу. Слышал у Борса стрельба была, а тебя потом увезли в полицию — как выбрался?
Я уже было шагаю к лестнице, но на последней фразе останавливаюсь — больно похолодел тон хозяина дома. Когда разворачиваюсь к нему, тот добавляет.
— Знаешь ведь — тех, кто лёг под медузников я тут не держу.
Так называть полицейских стали после того, как их попытались переоблачить в форму с нашитым на корпус крупным гербом Каледа — громадной медузой, обвивающей своими щупальцами морсара. Нововведение продержалось чуть больше года — потом вернули старые мундиры. Но вот прозвище прилипло к стражам закона надолго.
— Сколько ты меня знаешь, Фурц? Лет пять? Больше? И в курсе ведь, что я три года провёл в «Ночном Озере» — как думаешь, сколько раз я мог там снюхаться с мундирами, чтобы перевестись? Нам каждый день такое предлагали, если ты вдруг забыл! И по-твоему, выдержав всю эту рицерову требуху там, я внезапно сдался, просто угодив в полицейское управление? Даже не в тюрьму, а в полицию?
Чуть смутившийся старик, цокает языком.
— Ты тоже не забывай — я сам в «Озере» семь лет отмотал. И знаю, как там всё устроено. А то пошли нынче молодые, да дерзкие — козыряют подвигами своими, как будто они первыми стали.