Страта. Выживание

Получается, сейчас именно я являюсь наследником клана. Да, официльно изгнанным из «семьи», но когда это мешало мятежникам среди «генизлов». А недовольных текущей ситуацией, сейчас наверняка много. Нужно только отыскать возможность контакта с ними. И убедить выступить против Петра.

Голос разума в моей голове сухо сообщает, что план слишком наполеоновский и попахивает шапкозакидательством. Но я его благополучно приглушаю. После чего приступаю к поиску аккаунтов всех членов клана в социальных сетях. Параллельно доставая из своей памяти воспоминания юности. Нужно отыскать кого-то, кто относительно хорошо мне знаком. Чтобы сыграл роль личный фактор. Перебрав несколько сотен страниц, формирую базу из пятидесяти шести членов «семьи». Закончив с ней, пытаюсь понять, с кем из них можно связаться. Самые очевидные варианты — вроде сыновей и дочери младшего брата отца, сразу отпадают. Их наверняка мониторят. Нужен кто-то менее заметный, на кого не обращено пристальное внимание.

В итоге останавливаю свой выбор на Владиславе Игоревиче — специалисте по подготовке собак. Одно время дядя всерьёз был увлечён идеей усилить нашу охрану подготовленными боевыми псами. И отправил одного из своих людей на обучение. Потом он ещё три года выступал в качестве тренера при нашем особняке. За это время я не раз помогал ему ухаживать за собаками, на почве чего у нас наладился неплохой контакт.

Копирую его айди из социалки «Круг Друзей» и вбиваю в поиск «Нонграмма». Находится несколько похожих аккаунтов, у одного из которых имя полностью совпадает. На аватарке — свернувшийся калачиком пёс. Набиваю сообщение и, выдохнув, клацаю по кнопке, отправляя его.

Глава 17

Минут десять жду. Потом до моего мозга доходит, что наш бывший специалист по подготовке псов, не обязательно постоянно сидит в мессенджере. Не факт, что у него вообще включены уведомления оттуда. Выматерившись про себя, сворачиваю окно приложения. Подумав, достаю телефон, который приобрёл у «барыги» и регистрирую там новый аккаунт. Дублирую сообщение от его имени, после чего удаляю его из аккаунта на ноутбуке. Учитывая, что Владислав может ответить спустя неизвестный промежуток времени, так будет надёжнее.

Думаю подняться с дивана, чтобы проверить пленных, но ноги едва работают. Вижу, как на меня, с усмешкой бросает взгляд Аня, которая развалилась в кресле и явно не собирается подниматься в ближайшее время. Н-да. Если сейчас появится противник, то нас смогут взять голыми руками. Хотя, в таком случае, должна помочь ещё одна порция «химии».

Учитывая, что физические возможности ближайшую пару часов будут ограничены, озвучиваю девушке результаты своих изысканий в сети. Какое-то время она молчит, обдумывая услышанное. Потом задумчивым тоном спрашивает.

— А ты пробовал искать по афганским новостям? Там же не так давно развернули экспериментальную сеть, как в Африке. Должна была вылезти груда местных недоблогеров.

Действительно, вспоминаю, что Афганистан включили в список стран, участвующих в программе ООН «Цивилизация в каждый дом». Страна покрыта сетью экспериментальных вышек. Инфраструктура стоит раз в семь-восемь дешевле, чем «классический» вариант, но и скорость соединения там приблизительно соответствует телефонному модему. Зато покрытие охватывает почти всю страну.

Отвечаю, что нет, но попробовать на самом деле стоит. Через минуту оба погружаемся в изучением местных блогеров и новостных сайтов. Приходится продираться сквозь дебри неструктурированной информации, расплавляя себе мозг. За два с половиной часа непрерывного поиска, выходит обнаружить всего несколько интересных материалов.

Первый — запись одного из новоиспечённых блогеров, о бойне в соседнем кишлаке. Если верить описанной им истории, ночью они услышали несколько автоматных очередей, но решили, что у соседей просто кто-то развлекается. А когда прибыли утром — застали полностью вырезанное селение. Мало того, что все жители были убиты, но по словам парня, оказались разгромленными и дома. Он приложил несколько фотографий ужасного качества. Впрочем, на них всё равно просматривались обрушенные каменные стены и заваленные трупами улицы. Место происшествия — провинция Герат.

Следующий — пропажа отряда французского спецназа. Согласно сухой официальной версии, он выдвинулся в провинцию Гор, соседствующую с Гератом, и безвестно там сгинул. Зачем двадцать семь подготовленных бойцов французской армии отправились из Кабула в эту глухомань, неизвестно. Но тут было два примечательных факта. Во-первых, вместе с отрядом перемещался сотрудник посольства Франции. То есть, с высокой долей вероятности, спецназ сопровождал кадрового разведчика. Потому как дипломату делать в тех местах было нечего. Во-вторых, в отличии от других сообщений о потерях французской армии, в данном случае это не были солдаты Иностранного легиона. За время, которое мы шерстили новости, я успел заметить, что регулярная армия Франции не высовывается за пределы столицы. Редкие операции в провинциях выполнялись солдатами Иностранного легиона. А тут, командование поручило задачу отряду регулярного французского спецназа.

Третий — короткая запись какого-то пацана в социальной сети о том, что он своими глазами наблюдал зачистку кишлака. Часть людей перебили, других забросали в несколько грузовиков, увезя в неизвестном направлении. Место действия — провинция Герат.

Четвёртый — заявление британского журналиста, заявившего о том, что сразу в несколько провинциях Афганистана французские военные ставят опыты над людьми. Было опровергнуто через несколько часов, после чего удалено практически из всех источников. Копия нашлась только в непопулярном сервисе микроблогов, где её оставил один из афганских пользователей.

Все четыре косвенно указывают на то, что в Герате и правда происходит что-то странное. Безусловно, это всё может быть совпадением. Или подгонкой обнаруженных фактов под теорию. Но с учётом всех остальных данных, вероятность этого не так велика.

После того, как заканчиваем с поиском, поднимаюсь, протирая уставшие глаза. Отправившись на кухню, ставлю вариться кофе и умываюсь холодной водой. Мышцы почти отошли. По крайней мере, могу передвигаться.

Остальная часть дня проходит в ожидании. Проверяем «заложников». Относим женщинам и детям еду. Выводим их в туалет. Потом, по одному развязываем мужчин, которым тоже требуется посетить уборную. Заодно перекусывают парой бутербродов. Обедаем и сами, забрасываю в себя, найденные котлеты. На ужин доедаем их же. В течение дня несколько раз звонит телефон и дважды объявляются посетители. Аня предлагает развязать старика, чтобы он поговорил с ними, но подумав, отказываемся от этой идеи. Сложно будет его проконтролировать. Да и клиенты могут задержаться надолго. К тому же может быть что-то срочное, требующее немедленного выезда.

Звонок на телефон, с которого Аня связывалась с японцами, раздаётся с наступлением сумерек. Девушка подскочив на диване, поднимает трубку. Слушает, несколько раз односложно отвечая. Завершив разговор, поворачивается ко мне. Радостно выпаливает.

— Через десять минут они будут.