Альентес вскинул голову и с мольбой в глазах вскрикнул:
— Джордж! Помоги мне!!!
Гленорван подошел вплотную к монаху и с высокомерностью уставился на него, валяющегося возле его ног.
Альентес из последних сил вцепился в полы пиджака американца, бесконечно повторяя одну фразу:
— Джордж… Прошу… Помоги мне… Я умоляю… Дай мне кончить, прошу, иначе я сойду с ума… — он запинался и всхлипывал, а потом, отдышавшись, продолжал, — Помоги мне… Сделай, сделай… Со мной…
Гленорван вздрогнул. Он зажмурил свои голубые холодные глаза, а потом резко отцепил Альентеса от себя.
— Нет, — процедил он сквозь зубы, — Я никогда не стану спать с мужиком! Не проси.
— Я умоляю, — шептал Альентес, сникая на ковер.
— Несчастное дитя! Уходи… Пошел вон! — Джорджа как подменили. Он схватил розенкрейцера, забившегося в его крепких объятиях, и выставил за дверь.
— Уходи! Ползи к себе! Может какой-нибудь добрый самаритянин тебе поможет!
Американец выкинул вслед за Альентесом его лом и захлопнул дверь.
Он с ненавистью шарахнул об стену попавшийся на пути стул, потом разбил вазу, запустив ее в злополучную тумбочку. Казалось, он разнесет весь номер, но нет, увидев пятно, оставшееся после Альентеса, американец схватил бутылку виски и вылетел на балкон. Свежий, даже морозный, ветер лохматил его волосы и обжигал острыми льдинками, кружащимися в воздухе, но Гленорвану не становилось лучше.
Душило отвращение и презрение.
Он сполз по стеклу двери и уселся на холодный пол, принимаясь осушать бутылку.
— Как мне все надоело, — прошептал Джордж, с силой потирая лоб, — Все достало…
Он схватился за голову, погружая пальцы в золотые пряди своих волос.
— Почему я должен… — Гленорван тихо рассмеялся, — Ненавижу все это! Акведук, Орден, Итона, себя, всех… Уроды! Твари! Один Альентес невинен, как ребенок, но и его умудрились развратить и изломать. Суки… Все кругом мрази, и я… Я!
Он продолжал смеяться, оскаливаясь, как кобра в момент броска.
КАИНОВО КЛЕЙМО
Диего, милый мой Диего…