Мой наставник уселся на траву, развалившись на солнце. Он подставил лицо небесному светилу и зажмурился. Если бы не красные разводы под глазами, я бы решил, что он сейчас наслаждается жизнью.
— Рауль, ты не обижайся на Аля, он не со зла, — виновато произнес я, присаживаясь рядом.
— Нет, что ты! — наставник махнул рукой, — Он заслуженно на меня сердится. Я плачу за свою ошибку. Он еще милосерден.
Я закивал головой. Мне ровным счетом нечего было ответить.
— Тебе не интересно, почему вас вызвали? — Рауль вгляделся в мое лицо.
— Я понимаю «почему», но мне не хотелось бы вдаваться в подробности, — я сжал руками колени, — Меня трясет от одной мысли, что вы все видели Альентеса в состоянии слабости.
— Мы не видели…
— Что? — вздрогнул я.
— Джордж Гленорван не показал. Нам представили только первый кадр, было понятно, что произойдет дальше, но само действо мы не видели.
— Почему… — пробормотал я.
— Он объяснил все жалостью, — пожал плечами Рауль.
— Ясно, но Альентес…
— Сказал, что любит его? Я слышал, мне довелось стать невольным свидетелем вашей перебранки, — мой наставник откашлялся.
— Он не соображал, что несет. Я так думаю!
— Возможно. У Альентеса серьезные отклонения в психике, я понял сразу, как увидел его сегодня. Совершенно неадекватный взгляд и суждения, которые противоречат друг другу.
— Он не сумасшедший, — обиделся я.
— Тебе лучше известно, — согласился Рауль, — Но его трагедия на нашей совести, я имею в виду братство.
— Игнасио виноват!
— Да, но и он инструмент политики.
— Что ты мне хочешь сказать?