— Конечно, ты прав. Сначала мне сделалось легче, вина перед несчастным мальчишкой отступила. Но потом, на душе стало по-настоящему гадко! Получается, мы все стали немыми свидетелями морального преступления, и промолчали… Мне страшно думать, что в стенах нашего святого монастыря творились столь ужасные вещи. Диего, я должен тебе сказать, пролить свет на прошлое Аля, но, прости, не могу. Не хочу разбивать тебе сердце…
— О чем ты?
— Я услышал вчера ужасные вещи о жизни Аля…
— Гленорван уже пронюхал о его прошлом?
— Ты знал? — удивился Рауль.
— Смотря что… Не в подробностях…
— Ну, что Аля подвергали насилию, когда Игнасио вывозил его в город…
Рауль оказывается отличался излишней тактичностью, уж слишком мягко он выразился.
— Значит, это происходило на выездах, — задумчиво проговорил я, — Понятно. Я догадался.
— Хм? — Рауль приподнял бровь, все еще не понимая очевидного.
— Забудь, — я махнул рукой. Секрет касался не только меня, поэтому я не рискнул посвящать в него наставника.
— Аль столько пережил…
— Да. Несправедливо! Ненавижу Игнасио!!!
— Я тоже… — Рауль нахмурился, — Клянусь, я сделаю все, чтобы устранить его из штата наставников. Он не получит больше ни одной детской души. Диего, я прекрасно понимаю, каким безалаберным и нерадивым я был все эти годы, но обещаю, меня хватит на то, чтобы избавить орден от грязи Игнасио. Теперь такова моя цель, и я не отступлю. Я должен оправдаться за свою слабость и хоть раз в жизни совершить достойный поступок.
— Рауль, брось. Ты хороший человек.
— Я размазня, — с горечью выговорил наставник, — Я даже не смог защитить того, кого так сильно любил.
— Слепого Странника?
— Да. Ты знал, что он мертв?
— Не трудно было догадаться, но я вместе с тобой надеялся на лучшее.
— Диего, ты всегда умел сопереживать. Наверное, это твое главное качество.