— Импотент! Ты мстишь людям за свою ущербность, — сдавленным голосом проговорил молодой наставник.
Игнасио залился хохотом.
— Да, я импотент, и тебе не обидеть меня напоминанием об этом, — он взял Рауля за волосы и запрокинул его голову назад, чтобы посмотреть в глаза противнику.
Рауль вздрогнул. В черных глазах врага ничего не было кроме всепожирающей и поглощающей пустоты. Монах понял, что имеет дело с существом, лишенным сердца, а, значит, все попытки воззвать к человечности или адекватности, были бесполезны. Рауль заведомо проиграл, вступив на хлипкий мост словесного поединка в рамках общепринятых норм и ценностей. Игнасио жил в другом мире, мире, где он прав и где властвуют совершенно иные боги.
Брат Игнасио удостоверился в произведенном на врага эффекте и продолжал:
— Да будет тебе известно, Рауль, я горжусь своим недугом. Небеса видят людей насквозь, и пока вы страдаете от смертного греха похоти, я лишен ее чар. Бог избавил меня от соблазнов, он дал понять, что мои деяния наполнены святым и благословенным смыслом. Поэтому не тебе, развратная гнида, состязаться с избранником небес.
— Много на себя берешь! — только и смог выдавить из себя поверженный Рауль.
Игнасио откинул противника.
— Наслаждайся, брат. Все еще думаешь, что победил меня? — проговорил он, с презрением наблюдая за попытками Рауля подняться.
Молодой наставник не ответил.
— Вот то-то и оно, — заключил Игнасио, наклоняя голову набок, — Ты слабак. Тебе не под силу переиграть меня, ни в политики, ни в божьем благословении, ни в бою. Ты ведь даже драться толком не умеешь, наставник. Поэтому и не начинай радоваться раньше времени, словно итог известен. Со мной еще не покончено.
Рауль по-прежнему молчал.
Игнасио с полным пренебрежением хмыкнул и, переступив через противника, удалился восвояси.
— Бедные Альентес и Пабло, — прошептал Рауль, хватаясь за голову, когда его враг удалился, — Что же пришлось им пережить… Я не выстоял и пяти минут против губительной силы личности Игнасио… Диего… Не отступай! Не повторяй моих ошибок. Пабло! Прости меня… Прости! Я должен был тебя спасти!!!! Ну, почему ты умер, Пабло?!
Из глаз наставника хлынули слезы, и он зарыдал, не стесняясь монументальных сводов монастыря, отзывающихся всезнающим и вездесущим эхо.
ИЗ ОДНОГО РТА И ТЕПЛО, И ХОЛОДНО
— Как кофе? Вкусно? — Гленорван медленно помешивал свой фруктовый чай.
Он привел монаха в небольшую кофейню, уютную и пустую. Посетителей в ней было немного — только две влюбленные парочки и мужчина в аккуратных очках с черной дорогой оправой, печатающий что-то на ноутбуке.
— Угу, — Альентес облизнул губы, а потом принялся, как ему казалось, эротично полизывать трубочку.
— Эх, и в кого ты такой, Чио-чио? — скептически проговорил Джордж, оглядывая монаха ироничным взглядом голубых глаз, — Прекрати меня соблазнять, а то мужик в очках слюной захлебнется.