Письма в пустоту

— Вы разрешаете? — удивленно прошептал Рауль.

— Тоже мне диво, — фыркнул Сизиф, — Хочет ехать, вперед! Хуже Альентесу не будет. Наоборот, думаю, Диего прикроет его в случае форс-мажора… А то и правда Джордж не простой фрукт.

— А Лига… Другие старейшины? Они согласятся?

— Командировать в Россию одного монаха я в состоянии и сам, без дозволения Лиги. Я это могу, — Сизиф недовольно прищурился.

— Спасибо вам! А то я и не знал, как мне Диего пришлось бы успокаивать!

— Не надо только долгих речей благодарности, не утомляй. Иди лучше восвояси.

Рауль вскочил с места и, учтиво поцеловав руку Старейшины, поспешил на выход, совсем не желая послужить причиной усталости почтенного старика, за которой всегда следовал необузданный гнев.

ИЩИТЕ И ОБРЯЩЕТЕ

Я открыл дверь покинутой недавно русской квартиры. Еще с улицы я всмотрелся в окна пятого этажа и увидел свет, Альентес был дома. Мое сердце заныло сладостной тоской в преддверии долгожданной встречи.

Я вошел в дом, и ринулся сразу на кухню, откуда струился свет уютной лампы. Альентес резко обернулся на звук шагов, при этом он выглядел опешившим от неожиданности. Замешательство продолжалось, пока из его рук, ударившись об пол глухим шлепком, не выпала черная плеть. Только тогда он перевел взгляд на мою дорожную сумку, как бы прикидывая про себя, что означает мой визит и надолго ли я намерен задержаться.

Но я был поражен не меньше него. Черная повязка на глазе Альентеса сбила меня с толку и ввергла в пучину горечи.

Через пару секунд оторопь прошла.

— Альентес! Господи! Что с твоим глазом?! — опомнившись, воскликнул я и кинулся к другу.

Но он не позволил мне приблизиться. Проведя точный прием, Альентес повалил меня на пол, а сам презрительно отвернулся.

— Мое тело принадлежит не тебе, не распускай руки, — хриплым голосом произнес мой собрат.

Он закурил.

Я кое-как поднялся, растирая ушибленный бок. Настроение резко ухудшилось.

— А плеть-то тебе зачем? — поинтересовался я, между делом поднимая и крутя в руках черный кожаный кнут, утяжеленный металлической пластиной.

Альентес не ответил, не счел нужным. Он стоял и курил, смотря через окно в сумрак ночи, а я невольно приковал свой взор к его спине. Через шерстяную ткань сутаны медленно проступали влажные пятна. Их было несколько и форму они имели продолговатую, как тень от хлыста. Я догадался, что это было и мне стало не по себе.

Альентес видел мое отражение в окне и конечно заметил перемену в лице, отразившую тревожившие меня мысли.