— Не сомневался, дальше можешь не продолжать просвещение в красочные ужасы своего детства. Ими я тоже уже сыт по горло.
— И не собирался.
— Ну, раз ты такой умный и самостоятельный, тогда мое пожелание в силе.
— Какое? — удивился парень.
— Выйди на середину зала и прокукарекай… — американец выжидающе замер, скрестив руки на груди.
— Ладно, — пожал плечами Альентес.
С высоко поднятой головой и идеальной осанкой он вышел на середину ресторанчика и, приставив обе руки к щекам, протяжно прокукарекал. Под общее негодование и шок публики, монах гордо вернулся на место.
— Доволен, хозяин? — скорее с претензией в голосе спросил он у американца.
— Извини, не стоило тебя стебать. Выглядело отвратительно.
Джордж показался мрачнее тучи.
— Я что… — Альентес запнулся, — Для тебя важен? Какая разница, как я выглядел… Излишне думать обо мне.
— Важен? И не мечтай, — притворно хохотнул Гленорван.
— Да, так правильнее…
— Но, если хочешь знать правду, тебе удалось затронуть некоторые струны в моей душе. Причем не мне говорить, насколько это сложно сделать.
— Джордж? — на щеках монаха появился едва уловимый румянец, — Почему? Почему ты так хорошо ко мне относишься? Разве я заслужил…
— Стоп, не начинай свой монастырский упаднеческий напев. Он уже бесит. Про грязного, бесноватого и недостойного Альентеса, я уже вдоволь наслушался. Больше ни слова!
— Приказ? — механически осведомился монах.
— Он самый.
— Хорошо, больше ни слова. Спасибо тебе.
— За что? — Джордж на самом деле не очень-то понял столь спонтанной и неожиданной благодарности монаха.