— Я-то не начинаю, ты смотри невзначай не забудь, что обещал отцу на смертном одре.
— Ни на секунду не думал забывать.
— Вот и хорошо, ты главное себе почаще проговаривай, в голове прокручивай.
— Разберусь.
— Не злись на меня, Джордж, я знаю, как ты болезненно пережил смерть родителя. Однако мои обязанности включают в себя непрерывный мониторинг дел организации, в том числе разбор личных проблем коллег. Мне приходится проговаривать неприятные и больные вещи. Неприятно, но что только не сделаешь ради будущего Акведука.
— Осталось только прибавить звуки фанфар к твоей речи и будешь, словно республиканский президент на инаугурации. Пафосно, высокопарно и лживо.
— Кто бы говорил, мачо ты наш потрепанный.
— Итон, ты утомил. Зависть не самое лучшее качество.
— Сказал его превосходительство вальяжный лев, специализирующийся на соблазнении, как на одной из главных форм борьбы с неприятелем.
— Пошло… — заключил Джордж, добавив, — Мне надоела наша беседа, честно. Я слишком устал от этого всего… Sorry, но я прощаюсь с тобой.
Американец напустил на себя надменный вид.
— Ну, пока! И не забывай, о чем мы говорили. Если сможешь, используй своего монаха по назначению… Имеется в виду для выгоды Акведука.
— Интересно, какая с него выгода… Ладно, я даже не хочу слушать твою пламенную, но неадекватную речь. See you, — Джордж вырубил телефон и устало выдохнул.
— Начальство… — скорее констатировал Альентес.
— И не говори. Иногда мне кажется Итон тиранит хуже, чем твой Игнасио. Такое мягкое и незамысловатое насилие.
Американец рассмеялся, а Альентес дернул плечами в знак безразличия.
— Хотя нет, — Джордж заложил руки за голову, разваливаясь в кресле, — Тебе довелось пережить гораздо более страшные вещи, нежели назойливость товарища по горшкам from the kinder garden.
— Излишне…
— М?
— Да, не стоит заострять на мне внимание. Неважно, что происходило со мной.