Жертвенная звезда

– Охранники доставили его в лабораторию.

– Оповестили ли полицию?

– Конечно.

– Ничего не известно об исчезнувшей голове?

– Нет, она исчезла бесследно.

– Должно быть, это результат схлопывания люка перескока, – сказал Тулук. – Полиция возьмет это дело на себя?

– Нет, мы этого не допустим, это наше внутреннее дело.

Тулук согласно кивнул:

– Целиком поддерживаю Сайкера. Нам нельзя двигаться дальше, не поговорив с Макки. Это дело было поручено ему, и пока – во всяком случае, формально – он за него и отвечает.

– Может быть, нам стоит пересмотреть это решение и поручить дело кому-то другому? – спросил один из присутствующих.

Тулук отрицательно покачал головой.

– Это было бы неудачным решением, – сказал он. – Но сначала главное. Фурунео мертв, а ведь он должен был некоторое время назад потребовать от калебана возвращения Макки.

Билдун, пан-спекки, исполнявший обязанности директора Бюро, молча наблюдал за развернувшейся дискуссией. В своей группе пентархов он был хранителем эго уже семнадцать лет, что довольно много по меркам его биологического вида. Мысль об этом причиняла Билдуну сильное беспокойство, природу которого было не дано понять прочим сознающим. Очень скоро он должен будет передать свое эго молодому члену клана. Этот обмен произошел бы позже, если бы не руководящая ответственная должность Билдуна. Страшную цену придется заплатить за службу цивилизации сознающих, с горечью подумал он.

Гуманоидный облик, который представители пан-спекки приняли, воспользовавшись способностью к генетическим модификациям, часто вводил в заблуждение представителей по-настоящему гуманоидных видов, ибо они забывали о несовместимости характера пан-спекки с характерами человека и других человекоподобных. Но очень скоро они поймут, как заблуждались насчет пан-спекки вообще и Билдуна в частности. Друзья и собратья – все сознающие существа начнут замечать необратимые изменения, предшествующие возвращению в колыбель клана: остекленевшие глаза, полуоткрытый рот…

Не смей об этом думать, одернул себя Билдун. Сейчас нужно быть в форме.

Собственно, он уже чувствовал, что покидает свое эго, и это ощущение было пыткой для всякого пан-спекки. Однако черная туча уничтожения всего сознающего и мыслящего, угрожавшая вселенной, требовала жертвовать собственными мелкими страхами. Этому калебану нельзя было дать погибнуть. До тех пор, пока он не удостоверится в безопасности калебана, он будет отчаянно хвататься за любую веревку, какую бросит ему жизнь, превозможет любой страх и не станет оплакивать близкое к смерти состояние, которое преследует каждого пан-спекки в ночных кошмарах. Сейчас всем сознающим угрожает вполне реальная, настоящая смерть.

Он только теперь заметил, что Сайкер выжидательно на него смотрит.

Билдун произнес только три слова:

– Доставьте сюда тапризиота.

Ближайший к двери участник совещания бросился выполнять приказ.