— Как ты думаешь, Джилл узнала бы тебя, если бы прошла мимо по улице?
— Нет.
— Тогда, наверное, нам следует рассредоточиться. Я не смогу ее одурачить. Если она заметит меня, задаст деру.
— Ты в этом уверен?
— Думаю, она запаникует. Она слишком далеко зашла с этой вечной чехардой имен. Ей кажется, что стоит ей назвать себя по-другому — и она исчезнет. Если ее обнаружит кто-то, кто знал ее в другом обличье, она растеряется и наворочает бог знает чего.
Майя нахмурилась:
— Не знаю. Тебе видней. Ты у нас большой знаток по части людей.
Я фыркнул. Я — знаток? Да я даже в себе не способен разобраться, не говоря уж об остальном мире.
44
Одно из непременных требований моей профессии — умение сохранять терпение. Мне приходится проводить в ожидании больше времени, чем кому бы то ни было, за исключением, вероятно, солдат. Казалось бы, после пяти лет на флоте и всех передряг сыскного дела терпение должно было стать моей второй натурой. Но я так и не научился сидеть смирно, особенно на холоде.
Мне до смерти захотелось встать и размять ноги. Конечно, разгуливая туда-сюда, я буду привлекать к себе больше внимания, но моя ноющая задница и затекшие мышцы не внемлют здравому смыслу.
— Пойду обойду квартал и погляжу, сколько выходов у этой лавочки, — предупредил я Майю.
— А если она уйдет, пока тебя не будет?
— Маловероятно. Мне понадобится не больше трех минут.
— Как знаешь. Ты у нас профессионал.
Судя по тому, как она это произнесла, у нее имелись на мой счет кое-какие сомнения.
Я не выяснил ничего такого, до чего не мог бы додуматься, сидя с Майей на скамейке. В доме была задняя дверь, выходящая на наружную лестницу позади здания. Но иначе и быть не могло — внутри мы не видели никакого прохода на второй этаж. Дьявол!
Ладно. Во всяком случае, я размялся.
Я направился к скамейке и к своей девушке.
К какой девушке? Майя исчезла.