Красный рассвет

Широкий проспект с разделительной полосой газона, ведущий нас по одноэтажной жилой промзоне, вскоре сузился и поднялся виадуком. После этого проехали вроде совсем ничего, но уже оказались почти в самом центре города — совсем недалеко уже видны высотки даунтауна. В некоторых окнах небоскребов горел свет, над домами заметны опознавательные огни и мечутся лучи прожекторов вертолетов. Район даунтауна, как Дэвиду сказали, под контролем и защитой милиции. Нелишняя для нас информация — чтобы знать, если что, куды бечь.

Сейчас никуда бечь нам не нужно было, так что такой типичный для всех американских городов деловой район мы объехали. После этого выехали на огромную многоуровневую развязку. Здесь увидели перегораживающий магистраль блокпост, возле которого стояло сразу несколько машин национальной гвардии, причем пара из них довольно серьезные колесные броневики. Нас встретили направленными стволами автоматических пушек, но благодаря пропуску никаких проблем не возникло, почти сразу поехали дальше.

Куда дальше рулить на этой многоуровневой развязке без Дэвида я бы вряд ли нормально и быстро сориентировался. Но он подсказывал, так что вскоре мы съехали на широкий проспект. Здесь вид по сторонам уже напоминал традиционный город: тесно стоящие трех-четырехэтажные дома, некоторые современные, некоторые старые — в колониальном стиле. Высокие пальмы на разделительной полосе, витрины, вывески. Темное только все, многие витрины закрыты деревянными щитами или опущенными тяжелыми ролл-ставнями.

Миновали несколько перекрестков и въехали в старый город — французский квартал, как сообщил мне Дэвид. Улицы здесь потеряли размах широты, выглядит все вполне по-европейски. Один из приличных районов «в этом сраном городе», как Дэвид мне сообщил. Похоже Новый Орлеан Мэйсон-младший немного недолюбливает. Еще он сказал, что до советского торгпредства уже совсем недалеко.

— Так, стой, — сразу после этой хорошей новости тронул меня за плечо Дэвид.

— Что? — обернулся я к нему, останавливая пинцгауэр прямо посередине дороги.

— Да похоже не туда. Сейчас, погоди… можешь чуть дальше проехать, посмотрю где мы вообще.

«Т-та Таллина т-талеко? Т-теперь т-талеко-о-о!», — невольно вспомнил я подходящий к случаю анекдот.

Впрочем, когда Дэвид посмотрел название улицы, он с возгласом «бинго» щелкнул пальцами и заставил меня развернуться. Место для разворота я искать не стал, а направил машину прямо через засаженную газоном разделительную полосу, прицелившись между двумя декоративными кустами. Пинцгауэр легко перепрыгнул бордюры, и мы поехали в обратную сторону.

— Да-да, теперь налево. А вон там давай направо, — повел меня новой дорогой Дэвид.

Повернув в очередной раз, я сразу же негромко выругался. Попали: дальше, метрах в полутораста от нас, улицу перекрывала баррикада из двух полицейских машин, одна из которых сейчас догорала, чадя пламенем.

Рядом еще несколько автомобилей, кучей сгрудились — как будто кто-то скопление припаркованных машин протаранил. Но это все далеко, а самое неприятное происходило совсем неподалеку — метрах в тридцати, на противоположной стороне дороги увидел помятый и перевернутый на бок белый седан, а также сгрудившихся возле него людей. С оружием.

Если бы я не видел так хорошо в раскрашенной серыми красками темноте, понять что это за люди оказалось бы проблематично. Если бы — а так я увидел, что один из них за ногу тянет за собой безжизненное тело к тротуару, торопливо убирая его с дороги. И одеты все характерно.

Звук двигателя пинцгауэра несомненно был услышан заранее, потому что нас готовились встречать. Как раз выруливая на перекресток я успел заметить, как двое бандитов (ну не выглядят они на приличных людей) залегают с другой стороны разделительной полосы с оружием наготове. Еще один, бросивший тело которое волок, укрылся за перевернутым белым седаном, а четвертый, последний, убирая за спину автомат вышел нам наперерез, поднимая руку с открытой ладонью. На фоне догорающей в конце улицы полицейской машины его силуэт было хорошо видно, а вот лицо — нет.

Останавливаться, разворачиваться или сдавать задом не вариант — вдарят со всех стволов вдогонку и не факт, что безболезненно уехать получиться. Я поморгал единственной фарой, притормозил немного. Переключившись на первую скорость выжал сцепление, так что машина медленно покатилась к ожидающему нас человеку с поднятой рукой.

Сразу стрелять по нам не стали. Мы пусть и на военной машине, но на разбитой, едем по городу без фар и в одиночестве, так что похоже нас сейчас принимают за своих. Другое дело, что это совсем ненадолго.

— Этот парень твой, я скажу когда, — обратился я к Дэвиду, имея ввиду «парламентера».

Из карабина в кабине стрелять проблематично, но Дэвид вопросов не задавал — поставив СКС между ног, он уже достал пистолет, будучи по виду в полной готовности. Отличный напарник. Особенно когда не улыбается во все свои тридцать два.

Медленно подкатывая к стоящему посередине дороге бандиту, я выдержал паузу. Очень долгую — Дэвид, наверное, мысленно меня десять раз проклял. Долгую, но нужную паузу — и когда оказался совсем неподалеку от парламентера и от перевернутого седана на другой стороне дороги, я бросил сцепление и выкрутил руль. Пинцгауэр зарокотал мотором и ускоряясь, легко перескочил через бордюры разделительной полосы, сминая невысокие кусты.

Двое залегших у бордюра гангстеров крайне удивились, когда прямо над ними нарисовался наш кургузый автомобиль. Пинцгауэр бодро перепрыгнул через обоих, снизу раздались пронзительные крики, загремели выстрелы. Краем глаза увидел оранжевые хвосты со стороны Дэвида — высунув руку в открытое окно, он сейчас расстреливал «парламентера». Потянувший из-за спины оружие бандит не успел среагировать, сложился на асфальте.