Чтобы не угодить в убийственные жернова надвигающейся «Великой чистки» мне приходилось пошевеливаться. Ох, ж мать! Но нам не привыкать! Собрал деньги и купил товар у Степаниды. На словах я все еще изображал из себя мелкого посредника, пашущего на дядю Гольдберга. Мол, мой хитрожопый дядечка хочет свести риск к минимуму, поэтому «раздробил свое ИП». А мне — отдувайся, шкурой рискуй. В таких делах левым людям ловить нечего, так что пока мне верили…
Так как я был лично безупречен, как примерный комсомолец: не сорил советскую копейку, даже скромными благами, причитающимися районным ответственным работникам, интеллигентам с высшим образованием, пользовался именно в меру благопристойности, не вызывавшей толков в народе.
Никогда не пьянствовал, выпивал лишь по случаю с вышестоящим начальством, водки не любил, предпочитал пиво. Не развратничал и баб не менял. А то тут народ верит в целебную силу доноса. А ко мне грязь не пристанет. Жизнью каждый день рискую, чтобы были нужные лекарства у советских людей. Короче, я чист как белый лист. Не придерешься!
Билеты до Ташкента мне удалось достать через отца. Связи снова сработали. Чемодан у меня полупустой. Просто неказистый кисет с маленькой горсточкой золотого шлиха я заколол, как булавками, парой кусков сломанных иголок.
А сверху потом покрыл их кисточкой раствором разведенного змеиного яда. Яд у меня имелся, высушенный, так что несколько крупинок я для дела не пожалел. Затем все бросил в кисет побольше и затянул шнурок на горловине. Теперь бы самому помнить, что открывать кисет нужно только используя для отравленных иголок плоскогубцы.
Но и этого мне показалось мало, так что в полях под Белой Церковью я отловил здоровенную гадюку, тварь ползучую, и засунул ее в полупустой чемодан. Теперь я прикрыт от внимания любопытных. С таким багажом легкий чемодан казался обременительно-грузным. После этого я со спокойной совестью привычным маршрутом проследовал в Туркмению.
Ехал, ехал и доехал…
Гадюка моя жары, тряски, голода, жажды и прочих издевательств над собой не вынесла и подохла. А к Байрам-Али даже завонялась. Все же среднеазиатские змеи более закаленные резким континентальным климатом к предельным температурным значениям. В отличии от нежного продукта средней полосы.
Пришлось в первую очередь по приезде на санитарную станцию похоронить героически павшего пресмыкающего. Ощущал я себя прямо как тот кавказец, что сыну в Москву в подарок ишака привез. В Дагестане ушастого в багажник положил, в столицу приехал, а ослик сдох. Кавказец развел руками и поехал снова в Дагестан за новым ишаком.
Прежде всего я поговорил с начальником санитарной станции, Архипом Архипычем Мезенцевым.
— Архип Архипыч, мне право неудобно, но я опять хочу напроситься к вам в гости.
— Михаил, мы всегда Вам рады.
— Но я хочу остановиться на весь год.
— Что же, пробыли вы у нас в первый раз полтора месяца, второй раз три с половиной, мы постараемся потерпеть Вас и и ближайшее время.
— Нет, бесплатно я уже не соглашусь.
— Оставьте какие же счеты между друзьями? К тому же каждый раз Вы выставляли нам изрядный магарыч.
— Только закуску, спирт у вас, у медиков, свой. Так что я решительно настаиваю об оплате. Надоело знаете ли, жить на птичьих правах.
Короче, мы договорились так. За свою комнату я оплачиваю начстанции сорок рублей в месяц. Наличными. А он пускает эти деньги на какие-то хозяйственные нужды. В случае нужды, при проверке, договор мы составим задним числом. Год не год, но полгода Архип Архипыч мне спокойной жизни гарантировал.
Но все же бумажной волокиты мне избежать не удалось. Пришлось мне покорпеть, на всякий пожарный случай заполняя анкеты. Любопытно, что в числе прочих там был такой вопрос: «Удовлетворяете ли вы свои половые потребности с коммунисткой, проституткой или беспартийной?»
Я подумал и написал: «Живу анахоретом». (Ссылка на А. Пушкина. «Онегин жил анахоретом»)
ebooksa