Светлейший. Князь

Обворожительный кивок.

— Это я поняла. Спасибо. Ты тут завсегдатай, как я понимаю?

— Ну, прихожу, когда бываю на Луне. Конечно же, местная публика знает, чей я сын, так что сама понимаешь.

— Понимаю. Как говорится: «Со всем уважением».

— Ну, скорее, со всем уважением к моему отцу, но, да, на меня его сияние тоже падает.

И деньги. Такой букет дорогого стоит. Во всех смыслах.

* * *

ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА

ЛУНА. ЛИЧНЫЙ ДОМЕН ИМПЕРАТРИЦЫ ВЕЛИКОЕ КНЯЖЕСТВО ЛУННОЕ. СЕЛЕНОГРАД. КАФЕ «КНЯЖИЧ». 8 марта 2015 года.

«Княжич» было популярным на Луне местом романтических встреч. Столики пустовали редко. Тем более в такой день. 8 марта, как-никак. Лазарю, пусть и с известным трудом, удалось забронировать столик для них. Но Голда Вайцман, приняв приглашение, сам столик забраковала. Лично позвонила управляющему «Княжича» и выбрала другой, где она была уверена, что они могли поговорить приватно, хоть и на людях. Так-сказать, пользуясь служебным положением и своим высоким статусом. Луна — место дальнее и высок здесь чин надворного советника. Тем более, служащего в Канцелярии Великого Князя.

И вот за бутылочкой «Лакрима Кристи» и чайником «Ромейского» с легкими закусками, пробеседовав для приличия «о погоде» почти час, они добрались до сути разговора. Лазарь сегодня наконец был более решительным.

— Голдочка, я, конечно, понимаю, у Великого князя к тебе все «Ваше высокоблагородие, Голда Баруховна», — вещал поверивший в себя кучерявый крепыш средних лет.

— «Борисовна», Лазарь, «Голда Борисовна», — уточнила с легкой претензией сидящая напротив него точеная медноволосая красотка.

— Ну, пусть «Борисовна», я и сам «Григорьевич», — согласился собеседник. — Но, Голдочка, что этот старик тебе даст? Прости, конечно, но, ты Барух по батюшке, а не по фамилии. Да, и жениться ему не на ровне, после прошлой жены и скандального развода, тетка его точно не позволит. А я замуж зову, — с некоторой обидой продолжил Лазарь.

— Да понимаю я, — вздохнула с сожалением Голда, — но вот кто ж нам потом здесь работать даст?

— Так у меня в Орловском имении можем жить, или к тебе в Иценланд поедем, я инженер известный — не пропадем, — ухватился за поданную надежду кучерявый брюнет.

— Эх, Шемитов, ты был в нашей дыре? — снисходительно сказала собеседница, — Там, конечно, юденланд и иудеев с германо-английскими фенерами поровну, но как при Виндзорах было болото, так и при Ольденбургах болотом и осталось!

— А в имение… — попытался спасти ситуация Лазарь Григорьевич.

— У вас, конечно, красиво и боевой химией не залито, но ведь глушь! Полчаса до Орла. И целый час экспрессом до Первопрестольной! — возразила Голда, — Тебя-то там знают, а кого я заменой отчества обману если я урожденная Голда Дебора Вайцман? Здесь через полгода у меня следующий чин, а там и титул, титул, понимаешь? А это шанс. А на Земле я карьеру не сделаю, да и к тебе больше требований будет.

— В Единстве нет ни эллина, ни иудея, — начал было Шемитов.

— Ах, брось, Лазарь! Здесь их тоже почти нет, — съязвила Вайцман.— И что будет с «Благоволением Императорской Фамилии» если я брошу сейчас Александра Андреевича? — чеканно начала Голда переходя на шепот и напряженно замедляясь после проплывания мимо роскошного букета с цветами. Ранее, при ней, никто кроме Великого Князя на Луне такими охапками цветы не дарил.