Счастливчик

В Алезии меня хотят использовать для аннексии Шима. Там, скорее всего, тоже. Сам я к Шиму никак не отношусь иникогда там не был. Хотя одним своим существованием тамошнего князя очень напрягаю. Но, может, с ним договориться удастся? Выделит мне какое-нибудь автономное баронство…

Размечтался! Но попробовать можно. В общем, соглашаться на что-либо рано. Надо сначала «весь список» узнать.

Пока переливал из пустого в порожнее, рассуждая о своих перспективах в условиях неполной информации, снаружи у калитки обнаружился довольно колоритный персонаж. Так-то с виду обычный молодой человек, но камзол у него был спереди ярко-фиолетового цвета, а с боков и сзади — темно-зеленого. И на груди напротив сердца вышит золотом какой-то герб. Шляпа (вроде кивера) тоже наличествовала, и тоже частично фиолетового, а больше — темно-зеленого цветов. Сочетание цветов, которое в девятнадцатом веке в Европе считалось верхом безвкусицы, а в конце двадцатого активно использовалось в китайском ширпотребе.

А еще этот юноша имел в руках посох (именно посох, а не трость), раскрашенный в те же цвета и с аналогичным гербом на набалдашнике. И смотрел на мир (в том числе и на меня) очень гордо. Но за калитку к моим монстрам не лез, только посохом по мостику постукивал.

По мою душу, больше тут стоять незачем. Пойти узнать, что ли?

Я подошел к калитке:

— Вы ко мне?

— Блистательный Йамму приглашает вас посетить его городскую усадьбу. Вечер посвящен почетному гостю, божественному Нимроду, переизбранному на новый срок мэром нашего прекрасного города! — Стукнув себя кулаком по груди (в районе герба) и приподняв и опустив посох, этот колоритный персонаж вручил мне скрученный трубочкой листок с болтающейся на веревочке печатью.

Приглашение выглядит очень солидно. А сам Йамму — это, как я понимаю, отец или иной старший родственник Анат, студентки Академии, с которой мы вместе в экспедиции были. Она, в отличие от ее подруги (тоже графини) Рахмай Шалиму, волосы не перекрашивала и все время оставалась шатенкой. А больше про нее мне и сказать нечего, никаких сколько-нибудь близких отношений между нами не возникло. Но почему бы не сходить. Предварительных приглашений я целую кучу получил еще по дороге в столицу, в том числе и от Анат. Да и посмотреть на местных аристократов в естественной среде их обитания любопытно. И что-то мне подсказывает, что мэр о моем приглашении знает. Так что тем более надо идти.

— С благодарностью принимаю приглашение блистательного Йамму. — Я слегка поклонился.

Однако герольд (или почтальон, или глашатай, или как его еще тут называют) уходить не спешил. Официального ответа ждет, догадался я. Важно ему кивнул:

— Подождите минуточку.

Зашел в дом. Когда ходил по лавкам, на всякий случай купил пачку карточек. Они тут и вместо визиток служат, и почтовых открыток. Чувствовал, что могут понадобиться. Написал на одной из них: «Сердечно признателен за приглашение. Почту за честь быть». Вроде здесь это высоким штилем считается. Расписался и приложил родовой перстень, щедро качнув эфира. Хорошая печать получилась, сама как провал в бездну, а вокруг нее еще и тьма клубится. Герольд до нее дотронуться боялся, подцепил за самый уголок с противоположной стороны. И в сумке в отдельном кармане поместил, самом внешнем, печатью наружу и так, чтобы как можно дальше от его тела была.

На чай ему давать не стал. Во-первых, не знаю, принято ли это делать, вдруг это оскорбление. А во-вторых, больно уж торжественно он выглядит, такому меньше золотого давать — самому стыдно будет. А у меня этих золотых совсем немного. Тем более что им совсем другое применение нашлось. Из реально дорогой одежды у меня только доспехи воина эфира, а в них в гости идти как-то не совсем уместно. Турнира там не ожидается. Так что я, объединив в себе одновременно скупого рыцаря и его сына из маленькой трагедии А. С. Пушкина, потратил время до визита на покупку и подгонку одежды. Почему сразу обоих? Так как молодой человек, я старался нарядиться поприличнее, а как его отец — внутренне рыдал над каждой потраченной монеткой.

А цены на вещи для аристократов кусались. Вот почему обычные штаны (вполне приличного вида) можно за серебряную монету сторговать, максимум за две, а с меня пять золотых содрали, и это считается дешево? А там еще башмаки требуются с чулками, шелковая рубашка с кружевным воротником, а к камзолу носовой платок. В общем, в полученные от принца два десятка золотых не уложился. При этом обошелся без вышитого на плече герба, а приказал пришить туда тонкую серебряную пластинку, на которую сам печать перстнем поставил. Помимо денег времени тоже кучу потратил, так что к нужному особняку приехал (пришлось еще на наемный экипаж раскошелиться) одним из последних. Хотя, кажется, правильно поступил. Первыми всегда всякая мелкая шушера слетается, а солидные гости не спешат.

Городская усадьба оказалась обыкновенным домом с газоном перед ним, отделенным от улицы двухметровой стеной. Как оборонительное сооружение — ниже всякой критики, но от глаз прохожих закрывает. Ворота на въезд и на выезд — отдельные, площадка для карет также предусмотрена. Может, за домом еще сад какой имелся, но не знаю, не видел.

Сам дом — трехэтажный, каменный, фасад ничем особенно не украшен, окна небольшие, но обычные. Но с одного края к нему пристроена настоящая башня, высокая и с бойницами вместо окон. Какой-то компромисс стилей. Сам дом для обороны не приспособлен, зато есть место, где семья хозяев может отсидеться в случае форс-мажора. На Земле для таких целей бомбоубежища рыли, а здесь башни в небо поднимают. Улыбнулся сравнению и пошел внутрь вслед за встретившим меня лакеем.

Сам же прием? Мероприятие показалось мне довольно странным. Общего застолья не было, за столы с едой вообще никого не сажали. Сами столы были, но к ним тоже подходили только слуги, и уже они разносили гостям подносы и предлагали находящуюся в них еду. В случае проявления интереса выдавали ее в маленьких плошках вместе с вилкой, которые потом собирали. Не из рук, а оттуда, куда гости их ставили.

Не было ни общего разговора, ни общих развлечений. Гости разбрелись по всему второму этажу, который представлял собой замкнутое кольцо относительно парадных комнат. То есть комнат, в которых по стенам висели картины или гобелены и стояли разбросанные в хаотическом беспорядке кресла, оттоманки, диваны и прочие предметы мягкой мебели, на которую можно присесть. По этим комнатам все присутствующие свободно прохаживались, иногда обмениваясь друг с другом несколькими фразами, а иногда и надолго застревая для разговора. Не обязательно вдвоем, компании тоже собирались кучками и могли, например, сдвинуть мебель в круг. Не сами, естественно, для этого повсюду слуги дежурили. Им даже приказов давать было не надо, все по взглядам понимали.

Довольно быстро возникли три основных центра притяжения гостей. С одним было все понятно, там был главный виновник приема — новопереизбранный мэр. Вторым центром внимания был, что вполне естественно, принц-наследник Бурна. Знал бы, что он здесь будет, — очень бы подумал, надо ли приходить мне. Не сложились у нас отношения после его визита на выставку. Хотя, может, и пришел бы. Моей вины в его проигрыше спора нет, так с какой стати мне от него прятаться. Но желания подходить к возглавляемой им группе у меня не возникло.