- Нет.
- Да.
- Нет.
- Да.
Автоматическое оповещение прервало бесполезный спор. Наконец-то прибыл экспресс.
На этой черте все пасхалки уже найдены. Ищем дальше, то есть ниже
- Коллеги, - шевелиться было все равно лень, - а допинайте мне досюда ребенка. И отгоните от нее дрыща.
- Слыш! – Сур двинул ногой по моему креслу, из-за чего я поморщился и нехотя открыл один глаз. – Вставай, а то все секции на четыре займут!
- Не займут, их много. – Я медленно выбрался из теплого подобия гнезда, при этом позволил себе чуток покряхтеть, Селене ж все равно рядом нет. – На восемь всегда мало, сам же ныл.
Сур повесил на плечо сумку с летним походным гардеробом Арги и подтолкнул ступней свой чемодан – электроника еще на посадке забарахлила, приходилось катить вещи вручную.
- Уже не много. Я ж не один жаловался на отсутствие секций по шесть мест. Они их и добавили, но только сократив фонд секций на четыре.
Я рассмеялся.
- Начинаю скучать по Тала, - пробубнил сердито Сур. – Вот почему нельзя, как там, а? С чувством, с толком, с расстановкой. Семь раз отмерили, один раз отрезали. Свои глупости, конечно, имеются, но с вот с таким не сравнить!
На спину мне с разбегу сиганул ребенок весом в пятьдесят килограмм. Я изобразил удушье и предсмертные хрипы, потом чуть наклонился вперед, подхватил Иску под колени и встряхнул ее, устраивая на хребте поудобнее. Она с визгом хихикнула.
- Ты за десять минут еще выросла? – усмехнулся я.
- Ну, па-а-ап! – Последние полгода ей не нравились все эти намеки на увеличение тяжести тела и объемов в целом. И, конечно, для возмущения она использовала русский. Тянуть гласные в нем было проще.
Ее острый подбородок лег мне на плечо, я покосился на курносую чертовку с шоколадными глазами. Она мило, абсолютно неискренне, что не умаляло ее очарования, заулыбалась мне:
- Пошли?
Не удержался от смеха:
- А рюкзак свой брать не будешь?