— А летуны? — удивился Ланс.
— Да срать на них!.. — ответил я. — Я один двоих завалил. И ребята ещё одного. Справимся как-нибудь! А с бестиями — не справимся. Они слишком умные.
Все уставились на Кострому, а та задумчиво посмотрела вперёд, назад, а затем на север… И махнула туда рукой.
И за это решение я готов был её расцеловать. Умница!.. Ну хоть кто-то меня с первого раза слышит!
— Надо будет удержать подъём, — заметила девушка. — А я не могу сейчас уйти. Вано?
— Удержим, — кивнул я. — Грим?
— Я с тобой! — подтвердил Пилигрим.
— Собирайте людей, и вперёд. Как можно быстрее! — решила наша валькирия.
И я снова готов был её расцеловать. И поплакать на плече, прощаясь. Потому что мы-то, скорее всего, туда добежим. А вот остальная группа — не факт.
Но медлить я не стал. И кинулся собирать «летучий» отряд.
Я взял с собой Мишу и Настю, Трибэ с Аней, Мелкого, Пилигрима… И ещё четырёх беженцев. Звали их Лёша, Петя, Андрей — и снова Андрей. Правда, одного, тощего и курчавого, все сразу как-то начали называть Андрэ. И он вроде бы не возражал.
Само собой, вместе с нами бежали и питомцы. Все четверо. Наши предыдущие черепашьи марафоны для них и вовсе были лёгкой пробежкой.
Не буду рассказывать, как мы добрались до подъёма… Это был безумный забег. Мы лишь иногда замедлялись, чтобы дыхание перевести… А потом снова бежали! Подъём нам дался особенно тяжело…
Когда я выбрался на вершину плато, обнаружил, что весь бы мокрый от пота. Руки дрожали от напряжения, а ноги отказывались держать вес собственного тела.
Однако сообщение от СИПИНа чуть не заставило меня заорать от радости:
— Вы успели! Ближайшая стая бестий находится в часе от вас. Естественно, если их скорость не изменится. Стая насчитывает восемь голов. Но вынужден предупредить… Как только они обнаружат ваше присутствие — вызовут подкрепление.
— Спасибо! Понял! — мысленно отозвался я и тут же вслух позвал: — Шрам, морда серая, иди сюда! Шрам!..
Просто надоело всем в отряде называть шрамированного «Эй, ты!», «Ой, блин!» и «За что, гад?!» (а что, хорошие варианты!). Поэтому нашему нахалу всё-таки придумали кличку. И тот на удивление легко её принял.