— А своё что? — удивился тот, но копьё всё-таки протянул.
Второй удар вышел таким же быстрым и сильным. И снова не убил «рогача».
И тогда Кострома ударила своим копьём. На этот раз в глаз.
Видимо, хотела достать до мозга. Однако либо этот орган в голове рогача отсутствовал, либо Кострома просто промахнулась… В общем, рогач по-прежнему был жив. И даже немного расшатал каменистую почву, грозя вскоре освободиться из ловушки.
— Ну это… Все наши копья ты уже повтыкала! — заметил Дунай. — И что теперь?
— Что? — Кострома посмотрела на него, а затем перевела усталый взгляд на меня. — А теперь пускай Вано бойню устраивает… Что ещё остаётся-то?..
Правда, бойню мы устроили вдвоём с Дунаем. Мы кидали рогачу на голову огромные камни, пока она вся не стала коричневой от крови. Каждое попадание забивало рога назад в землю, не давая зверю выбраться. А он дёргался всё меньше и меньше…
Мы всё-таки забили его. Вот так тупо, гадко и варварски. Это не принесло нам ни капли удовольствия, зато принесло много мяса: килограммов сто пятьдесят-двести.
А ещё принесло самую малость уважения в голубых глазах питомцев. Но только самую малость!..
Тушу сели разделывать прямо на месте. Пока Кострома и Дунай снимали шкуру, я разжигал костёр, а питомцы носились вокруг, помечая деревья по краю поляны. Обозначали, так сказать, границы территории для других обитателей леса.
Впрочем, этих других пока можно было не бояться. Напуганный рёвом рогача, лес вокруг затих. Никто не горел желанием проверять, жив ли ещё грозный король маленького каньона.
Глава 3. Ваще чот тяжело
На разделку туши ушел весь остаток дня. Могло быть и хуже, если честно. Потому что Кострома собиралась устроить обработку прямо на месте, хотя бы первичную. Но всё обошлось, когда мы вспомнили про альтернативный путь — засолить. Не только мясо, хотя и его посолить бы не мешало, но и шкуру, чтобы не испортилась.
Соли у нас не было. Зато были питомцы, неплохо знавшие окрестности. И когда я мыслями и воспоминаниями умудрился донести, что нам надо, самец фыркнул, отбежал и остановился, дожидаясь меня.
— Рюкзак возьми! — посоветовал Дунай.
До залежей соли было рукой подать. Добрались за час. Сначала мы долго шли вдоль русла реки, петлявшей как бешеный заяц. Но моему питомцу оказалось наплевать на такие мелочи — он бежал по прямой, срезая петли. И мне пришлось идти за ним.
Тут я, конечно, не удержался: каждый раз не спеша снимал обувь, аккуратно подтягивал штанины и неторопливо, прощупывая ногами дно, шёл вброд. К счастью, река была хоть и широкой, но довольно мелкой. Вода редко где доходила до колена, поэтому штаны не намокали.
Когда я неспешно обувался после шестой переправы, шрамированный наконец-то оценил весь масштаб моей подлости. Задумчиво уставившись на меня, он недовольно фыркнул и всё-таки двинулся к стене каньона. Видимо, понял, что со мной шутки плохи, потому как я могу их не понять.