Внутренний город располагался на холме, недалеко от берега моря. И не так давно его окружал город внешний — собранный из кирпича-сырца, с улицами, замощёнными досками, с многочисленными колодцами и площадями. Теперь всё это представляло из себя местами обгорелую, а местами заваленную кусками битой глины местность, в которой укрывались вышронцы, державшие осаду.
Ящеры грамотно обложили белокаменную крепость. Разбившись на отряды в пару десятков бойцов, они окружили холм так, чтобы между их лагерями муха не проскочила незамеченной (для чего даже убрали часть руин собственными чешуйчатыми руками). В отдалении вышронцы поставили десяток орудий, которые в течение дня регулярно посылали в стену, в один и тот же участок, камни. Стена держалась, покрываясь трещинами — и обещала выдержать ещё всего два-три дня.
Так на так выходило, что Обители осталось совсем недолго. Будь я там, внутри, уже давно попытался бы пойти на прорыв. Но шансов на успех у осаждённых было мало. Медь — слишком мягкий металл для войны с закованным в броню противником. А у вышронцев броня была отличная, продуманная… Сразу было видно, что их мастера знали, что и как делать. Мест, где можно было добраться до тела врага, не защищённого сталью или плотной кожей с металлическими или костяными вставками — было откровенно мало.
Зато радовало, что решашиархнутых вышронцев в осаде было всего десять. Все остальные — пехота. И вот пехота и вооружена была похуже, и выглядела менее устрашающей. Щит, короткий бердыш с широким наконечником, кожаная броня — вот и всё богатство. Правда, бердыш, похоже, мог превратиться в короткий кривой клинок, но явно не с такой лёгкостью, как у всадников.
Были у пехоты и луки — и вот это уже было неприятно. Уверен, что стрелять они из них умеют, раз таскают за собой. У моих ударников тоже самострелы имелись, но с учётом скорости их перезарядки — это было оружие на один раз. Среди партизан из Обители тоже были лучники — десятков семь. Но они со своими деревянными стрелами погоды в таком бою не сделают…
И да, нас было раза в два больше, чем врагов — и нападать мы решили не на всех сразу, а только на часть лагерей. Но вышронцы — враг умелый и организованный, способный преподносить сюрпризы и устраивать каверзы. Я не думаю, что в игру попали вышронцы, умеющие нормально, по их меркам, воевать — скорее всего, понабрали, как всегда, всякий сброд. Зато это средневековый сброд, который, как минимум, понимает, что и как правильно делать надо. Так что они «не умеют» воевать гораздо лучше, чем это «не умеем» мы, избалованные дети двадцать первого века. Всё-таки окружение заметно влияет на навыки…
А теперь, учитывая все эти факторы, Филипп Львович, сядь и придумай разумный план!..
— Нападать будем вдоль берега моря, — сказал Борборыч. — По-тупому: выходим и строимся. А когда они стягиваются туда — мы быстро уходим.
Всё, Филипп Львович, вы можете отдыхать: план уже придуман!..
— Всех добровольцев распределим полукругом, — продолжал рейд-лидер. — Но побегут они только по сигналу… Какому?
— Вы уходите — а мы бежим! — предложил Степан.
— Хороший вариант… — кивнул Борборыч. — Ну что, не будем тянуть кота за причинные места? Мы смещаемся к пляжу, а ты, Стёпа и добровольцы — распределяйтесь. Помните, ваша задача — доставить письмо любой ценой. Завтра мы начнём атаку вон с того места. И либо в Обители получат сообщение, и мы поможем им уйти… Либо не получат, и мы тут все и сольёмся.
Стёпа молча кивнул.
— А потом ведь ещё надо будет помочь людям до гор дойти, — заметил Дойч. — Тоже та ещё история… Даже если мы им своими трупами дорогу проложим, без нашей защиты они никуда не доберутся.
— Я вас понял, — сказал Стёпа. — И я понимаю последствия, не нагнетайте…
Письма доверили писать мне, что было совершенно напрасно. Нормы деловой переписки я бессовестно попрал и начал со слов: «Дорогая Ариша!..».
Чтобы незаметно обогнуть Обитель по лесу, у нас ушло часа три. Вечер неумолимо приближался, и времени оставалось всё меньше. Так что неудивительно, что, когда наше воинство начало вываливаться из леса на пляж, выглядели мы как последний сброд. Ни строя, ни организации — и вообще каждый встаёт, где удобно.
Вышронцы заметили нас сразу и криками привлекли внимание соседних лагерей, а те, в свою очередь, по цепочке сообщили остальным. Вот только никто стягиваться к месту прорыва не собирался. Похоже, отношение к землянам у ящериц сложилось такое, что они бы не посчитали опасной даже толпу в пару тысяч наших рыл.
— Внезапно… — заметил Борборыч.
— Тем хуже для них!.. — ответил я. — Давайте-ка раскатаем ближайший лагерь! Стрелки — на первую линию. Партизаны — фланги и тыл. Распределитесь на три группы. Ударники — центр.