— Давайте только на улице, — попросила Эри. — Заодно и покурить можно.
— А вот это с превеликим удовольствием, — оживился Игнат. — Кофе и сигаретка — прекрасное сочетание, для тех, кто понимает, конечно. Я поборникам морали всегда отвечаю одно и то же: знаю, знаю, курить вредно, но я, мил человек, был недавно на кладбище, и скажу по секрету — умирают все, и курящие, и некурящие. Так зачем я буду лишать себя удовольствия, если итог все равно один?
Эри рассмеялась.
— Вот это верно подмечено, — согласилась она. — Никто не живет вечно.
Пятый глянул на нее, и едва заметно улыбнулся. Она улыбнулась в ответ. Вышли, расположились за старым шатким столом, вскоре к ним присоединился Игнат, который пришел из кухни с кофейником — вопреки ожиданиям, кофе оказался вкусным, крепким, совсем не стариковским. Посидели немного, похвалили погоду, ответили положительно на приглашение на днях посмотреть на звезды, и вскоре откланялись.
— Вот даже как, — задумчиво произнес Саб, когда они закончили свой рассказ. — Очень любопытно. Итак, у нас имеются следующие персонажи. Лупоглазик — это Игнат. Дергушка — это Люба. Рёва — это Лида. Мороз — это Георгий. Мелконогий — это Михаил, с которым я в паре бегал по лесу. Одного не хватает. Ребята сказали, что шесть.
— Ну, пока вот так, — пожала плечами Эри. — Но согласись, что мы существенно продвинулись.
— Соглашусь, — Саб задумался. — Мы тоже слегка продвинулись, но нам нужна починенная машина, чтобы кое-что проверить. Потому что для проверки нужно съездить в пару мест, и на электричке туда не добраться.
— Куда это вы собрались? — с подозрением спросил Пятый.
— Надо проверить еще одно озеро, это раз, и надо посмотреть овраг, это два, — ответил Саб.
— Что вы собираетесь проверять? — не поняла Эри.
— Линовскую версию, придет, сам расскажет, — Саб покачал головой. — Те штуки, которые мы нашли, оказались магнитометрами. Один рабочий. Сначала эта проверка, потом нужно будет побеседовать с Игнатом. Если я правильно понял, он наблюдает какие-то объекты… в общем, сперва эти два, потом Игнат.
— Здорово, — похвалила Эри. — Вот только до сих пор непонятно, что с машиной делать. Соня говорит, что не знает, спросите мужиков.
— Значит, спросим мужиков, — пожал плечами Саб. — Того же Михаила, в выходные он приедет обязательно.
На террасу вошел Лин, отряхивая мокрые руки — он ходил поливать уже основательно подросшие огурцы.
— На счет группы, — Пятый понял, что разговор рискует уйти не в ту сторону, и решил взять инициативу в свои руки. — Детские прозвища — это хорошо, конечно, но у нас пока что нет доказательств, что эти люди имели отношение к Креусам. Мало ли кому их могла дать несдержанная на язык девочка? Может быть, эти люди не имеют отношения к группе, или имеют, но не все?
Саб задумчиво посмотрел на него, нахмурился.
— Не исключено, — ответил он. — Но при этом… понимаешь, вот сам подумай, для чего Светлане нужно было давать прозвища абы кому? Такое прозвище нужно для вполне определенной цели: обидеть, унизить, оскорбить человека. То есть мало дать прозвище, надо, чтобы человек об этом узнал, услышал, отреагировал. Иначе это лишено смысла. Игнат о своем прозвище отлично осведомлен, и злится на Светлану по сей день. Остальные, скорее всего, тоже в курсе — и где они, по-твоему, могли со своими прозвищами познакомиться, если не здесь?
Пятый задумался. Кажется, Саб прав. Ведь действительно, сходится.
— Между прочим, Светлана продавала эту дачу через Зою, — напомнила Эри. — У меня ощущение, что она здесь стольким нагадила, что теперь просто боится даже рядом появляться. Именно поэтому она взяла столько денег, сколько дала ей Зоя, и даже вещи забирать не стала. Народ тут мирный и терпеливый, но не до бесконечности. Видимо, даже у этих терпение лопнуло. Сколько дом пустой стоял? Пять лет? Вот и думайте.