Звук. Хриплого дыхания и бьющихся в тишине сердец.
Темнота обострила все чувства.
На миг он оторвался от моих губ, чуть прикусив припухшую и чувствительную нижнюю, спустился к шее, неторопливо лаская языком и пальцами.
До дрожи. Болезненных, но безумно приятных спазмов внизу живота.
До бабочек — а то и целых драконов в груди.
С его губ вдруг сорвался усталый стон. И все кончилось, а там, где еще секунду назад, кожа горела, теперь стало холодно. Я инстинктивно обхватила себя руками, наблюдая, как Джулиан стремительно застегивает рубашку и обувается. До меня не сразу дошло, что он уходит.
— Что…
— Извини, мне нужно идти.
— Посреди ночи?
— Да, это важно.
— Джулиан, ты не должен уходить из-за поцелуя, это случайность…
— Прости, Квин, — вздохнул он. — Но мы зашли слишком далеко. Мне лучше уйти.
— Значит, я все еще та навязчивая влюбленная дурочка? — грустно усмехнулась я.
В который раз за последнее время Златокрылый удивил: он посмотрел с сочувствием и поморщился, словно я причинила ему боль его же цитатой.
— Ты можешь остаться, — тихо сказала я. — Я давно не строю иллюзий.
— Я не останусь. Прости. Когда-нибудь я смогу объяснить, но…
Я отвернулась. Почему-то стало стыдно. Как будто поцелуем — хотя мы потянулись друг к другу одновременно и каждый хотел этого одинаково сильно — я разрушила хрупкий мир, с таким трудом выстроенный нами на работе.
Как будто я разрушила все, заморозила его сердце, вновь превратив в циничного холодного принца, который без лишних эмоций бросил роковую красотку Дару.
Дверь за ним закрылась. О том, что случилось, напоминали лишь влажное полотенце и запасная, видавшая виды, подушка. Она соскользнула со спинки кресла и валялась на полу, но я не нашла в себе силы поднять.
Погасив несколько не догоревших свечей, я с головой залезла под одеяло и там дала волю обиде. Плакать не хотелось, хотелось жалобно скулить, потому что в очередной раз напоминание о чувствах к бывшему больно ударило по самолюбию. В очередной раз рядом с Джулианом я почувствовала себя надоедливым ребенком, мечтающим о внимании взрослых. Тем самым ребенком, которому кажется, что уж он-то куда взрослее и интереснее всех своих сверстников.