Во главе кошмаров

Кай оставлял меня одну лишь на время занятий, а на пятый день лично сопроводил на Совет архонтов, где присутствующие заверили в исполнении моего условия, касающегося Элиона. Они пообещали восстановить его честное имя, но предупредили, что это займёт время. Я согласилась дать Дому Чревоугодия необходимые три месяца на постепенное переоформление хроник и распространение информации в Пелесе и других городах.

Пару раз заходил Гелион, чтобы передать лекарства, которые, по его словам, должны были улучшить моё состояние, и поделился подтверждёнными выводами, что алкоголь весьма сильный триггер для проявления последствий от наркотика с кровью Дома Гнева. Сын Аресты высказал предположение, что гнев теперь часть меня самой и вряд ли его каким-либо способом можно нейтрализовать. На эту новость я отреагировала молчанием, не в силах определить, хорошо это или плохо, а Гелион, решив, что я расстроилась, напомнил о положительной стороне. Несмотря на моё бесконтрольное поведение, в приступе ярости моя сила несколько увеличивается, что не раз помогало мне в драках. Гелион пообещал продолжить изучение проблемы.

– Подойди, я проверю повязку, – перед сном заявил Кай, взмахом руки подозвав к себе.

Прошло полторы недели с поединка в круге. Вчера мне сказали, что трещина срослась, и сняли швы с порезов. Я с восторгом рассмотрела свежие шрамы, поражаясь, что после снятия иллюзии прежней личности заживление происходит быстрее. Словно Морос и Гипнос отобрали не только меня настоящую, но и часть сил. Шрамы по-прежнему требовали ухода, но с этим Кай справлялся и без присутствия целителей.

Мы время от времени препирались, но никогда ещё отношения между нами не были такими хорошими. Без давления и недомолвок. Мы зависли где-то между ссорами и перемирием.

Я села на столешницу и спустила лямку ночного платья, чтобы Кай проверил, не сползла ли повязка. В последние дни я предпочитала мыться без чужой помощи, поэтому Каю время от времени приходилось менять намокшие бинты. В этот раз я сама себя перебинтовала, и он искал огрехи, не веря, что я сделала всё правильно. Нежелательно, чтобы ночью повязка сместилась.

Кай деловито проверил, не пережаты ли мышцы, но я заметила, как его взгляд то и дело опускался на мою грудь. В последние дни я намеренно надевала самое тонкое и короткое шёлковое бельё, подмечая, что Кай с трудом контролирует своё внимание. Отчасти я изводила нас обоих, не уверенная, на что именно надеюсь. Что Кай наконец сбежит? Или же его терпение лопнет и он сорвётся? Тяжело было признаться, но меня бы устроили оба варианта, поэтому в любом случае нынешняя ситуация играла мне на руку. Кай без раздумий переходил к ласкам и поцелуям ради выгоды, но сейчас, когда для этого не было никаких причин, кроме откровенного желания, он упрямо сдерживался.

– Всё в порядке. Можешь идти спать, – заверил он, вернув лямку на моё плечо.

– Спокойной ночи, – ответила я, слезла со стола и направилась в спальню, не позволив себе обернуться или показать хоть мимолётное сожаление.

Дверь я не закрыла: привыкла слушать, как Кай время от времени разговаривает во сне. Он выключил светильники с заревом, и я вытянулась на своей просторной кровати, с долей наслаждения ощущая его недовольство в том, как много и громко он ворочался.

Без изнуряющих тренировок мне тяжелее засыпалось. Кай затих, погрузившись в сон, я так и осталась глядеть в купол балдахина. Не зная, чем себя занять, села в кровати и принялась создавать собственную копию. Веста рассказала хитрость, как сделать, чтобы копия не исчезала, пока я в Палагеде. Нужно либо держать её за руку, либо дать ей что-то моё, но с Переправы.

Я протянула иллюзорной копии свой браслет, подаренный Вестой и Гипносом, безмолвно представляя, как она его надевает, и копия повторила. К сожалению, слов она не понимала, поэтому каждое необходимое действие приходилось визуализировать мысленно.

Надев браслет, копия перестала рябить и превратилась в меня. Я придирчиво её осмотрела. Она забавно наклонила голову, отразив моё движение. Я потрогала её руки, пощупала ткань ночного платья. Кожа на ощупь была приятная, а вот шёлк едва блестел и чем-то напоминал хлопок. Было странно трогать собственное лицо и волосы, проверяя, похожи ли они. Я не рисковала включать лампы, чтобы не разбудить Кая, поэтому разглядывала лицо в лучах Мены, сегодня она была полная и света давала предостаточно.

Интересно, Кай ощутит разницу?

Стоило мне представить картинку, как копия решительно зашагала в сторону гостиной.

– Нет, стой, – зашипела я, пытаясь выбраться из-под одеяла.

Я занервничала, поняв, что только что представила. Мне надо было вообразить, как моя копия замирает на месте, но я запаниковала и всё напутала, а словесные приказы ей нипочём.

Кай действительно чутко спал, но иллюзия, словно призрак в белом шёлке, бесшумно обошла столик, приближаясь к тахте. Я замерла на пороге между спальней и гостиной, представив, как копия останавливается. Она встала, и я протяжно выдохнула, хватаясь за косяк.

Успокойся.

Не думай ни о чём странном.