Во главе кошмаров

– Кассия, не надо. Ты не видела, какой он был все эти дни.

– Кассия! – повысил голос Кай. Подкатывающий страх в широко распахнутых глазах он даже не пытался скрыть.

Я не могла сдержать правду. Нижняя губа задрожала, перед мысленным взором вновь появился погребальный костёр, в ушах зазвучал треск пламени и плач Весты.

– Он умер. В т-тот же д-день. М-мы похоронили его в-вчера, – у меня начали бесконтрольно стучать зубы от меняющегося выражения лица Кая, на долгий миг его глаза остекленели. – Кай?

Он не слышал, продолжая тяжело дышать. Огляделся вокруг, будто не узнавал, где находится. Впервые на моей памяти он выглядел потерянным, дезориентированным, а взгляд лихорадочно перебегал с одного лица на другое, и он никак не мог это прекратить. Я запоздало вспомнила о смертях его друзей на Переправе. Веста сказала, что некоторые из них сгорели у него на глазах, включая девушку, ставшую его первой любовью.

В движениях Кая и в том, как нервно он мотнул головой, сквозило нечто безумное, отчаянное. Он зажмурился, оскалился, словно гнал видения прочь из головы. Элион тоже сгорел у него на глазах. Мне захотелось завыть и взять все свои слова назад. Рука с пистолетом затряслась сильнее.

– Кай, я…

От звука моего голоса он пришёл в себя. Резко выпрямился, и перемена заставила меня сжаться, а Микеля – перестать дышать. Брат даже не обращал внимания на дуло пистолета у своей головы.

Лицо Кая лишилось каких-либо эмоций, он стал собранным. Опустил немигающий взгляд на свои руки, и верхняя часть кандалов потемнела, теряя целостность. Он стряхнул их будто ненужный хлам.

Все даории вокруг отпрянули, как от хищника, сбросившего сдерживающую его цепь. Микель ошарашенно уставился на упавшие оковы, пока на руках Кая отчётливо виднелись тёмные ожоги от металла.

– Всё это время ты мог их снять? – озвучил возникший у меня вопрос Микель, потому что я пребывала в неменьшем шоке, не подумав об этом.

– Мог, – сухо ответил Кай, поворачиваясь спиной к нашему пути отступления и лицом к армии даориев.

– Зачем? Ради чего ты всё это время терпел боль?

«В умении превозмогать боль нет ничего необычного. Это практика и выдержка».

– Ради обещания, – бездумно ответил Кай, а в его руках появились чёрный щит и копьё.

Этот комплект оружия был необычным. Оба переливались радужными бликами, созданные из дорогостоящей артемзии. Сын Гипноса держал оружие уверенно, пока от длинного копья исходил чёрный дым, оставляющий едва заметный шлейф.

– Кай, – позвала я, не рассчитывая на драку с несколькими сотнями врагов.

Я собиралась увести его к Гипносу и Весте. Мы хотели вернуться живыми, но, похоже, узнав об Элионе, Кай не собирался уходить, не отомстив. Его предплечья напряглись, он яростно закричал, ударив копьём по щиту, и во все стороны разнёсся оглушающий звон.

В голове загудело от пронёсшегося звука. Никто не двинулся с места, и ничего не изменилось, но скверное предчувствие нарастало, окутывая гнетущей тишиной. Я дёрнула дулом пистолета, молча приказав Микелю отойти подальше. Тот подчинился, попятившись к сивиллам. Я тоже начала отходить. Хотела приблизиться к Каю и заставить его отступить к Гипносу, как кто-то сбил меня с ног.

Я потеряла концентрацию, иллюзия пистолета исчезла. На меня навалился один из двух даориев, оставшихся за спиной. Я закричала и ударила противника кулаком в лицо, тот на мгновение отвлёкся, и мне удалось скинуть его с себя. Послышались чужие вопли, но даорий опять бросился ко мне, я торопливо встала на ноги, но не успела создать пистолет, как огромная тень рухнула вниз прямо на моего противника. Удар был столь сильным, что его тело превратилось в груду изломанных костей и плоти. Я вздрогнула, когда меня до самого пояса окатили брызги крови.