– Я не трус! – даже не спросив какого хрена он зря упражнялся с мотыгой, паренек отбросил инструмент и зло сверкнул глазами – Мы воспитаны так – жить мирно, не отвечать ударом на удар, принимать судьбу смиренно!
– Да ладно?
– Так и есть!
– Тогда какого ж хрена ты уже беспомощного дядюшку Якоба топориком крупно напластал, пацифист? – осведомился я.
– Э…
– Э – кивнул я, растягивая мышцы и морщась – часы в седле сделали свое черное дело, превратив бедренные мышцы в шматы боли. А ведь я просто сидел в седле железного коня, особо даже не стискивая его бока ногами… и скачек безумных не было и в помине… – Вяжи трупы друзей и приторачивай к седлам! Грузи друганов в повозку. Загляни каждому в глаза и прикрой их заодно – и глядя, помни, что в их смерти есть и твоя вина.
– Зачем вы мне это говорите?!
– А ты подумай – зло ухмыльнулся я и повернулся к девчонкам – А вы чего на него так вроде как уже даже обиженно смотрите? Это и вас касается! Свою жизнь надо продавать дорого! Биться за каждый вздох, за каждую секунду! Если не хотите – так оставайтесь в своем мирном затхлом болотце, тихо живите, плодите детишек, старейте, уходите садовничать! И не рвитесь в большой мир!
– Ты очень злой – заметила Амнушка.
– Поднимай раненую сраку и громозди на коня. Знаешь что про это Гавань?
– Да.
– Кто там главный после Якоба, кто был в курсе происходящего…
– Да.
– Поедешь рядом. И будешь рассказывать.
– Вы не тронете мирных и честных, славных и добрых?
– Тебе самогоном голову ушибло?
– Да… но вы не тронете?
– Мне неинтересны мирные и добрые – усмехнулся я, берясь за поводья неживой животины – И мне насрать на честных и славных. А вот про других расскажи, как можно подробней… Бойцы! Живее! И на коней! Мы отправляемся в славное и честное поселение Гавань! Улыбайтесь ширше…
– Будем убивать? – с надеждой спросил орк.
– Не сразу – ощерился я, глядя на мотающую головой помершую «толстосисую» – Не сразу. Посмотрим – вдруг нам предложат сидра…