Передав мои приказы, Рэк повернулся и изумленно разинул пасть. Я, глядя на обрамленный пышными белыми цветами выход из переулка, понимающе усмехнулся. Не каждый день такое увидишь… и услышишь…
– Проклятые грешники! Осквернители! Убийцы! – вопил бегущий на нас мужик в шлеме с опущенным забралом, крайне неумело держащий перед собой дробовик. Нас разделяло шагов тридцать, но вопящий дебил быстро сокращал это расстояние, несясь по камню площади.
Это его и сгубило. Мостовая – не бетон. Брусчатка – не бетон. Тут надо ноги повыше задираться, чтобы не запнуться…
На очередном шаге гроза грешников споткнулся, начал заваливаться и… дернул за спусковой крючок, на наших глазах превратив свою правую ногу в кусок рваного мяса.
– А-А-А-А-А! – рухнув, начав кататься по камню, гулко ударяясь о него шлемом, кричащий грешник выглядел…
Я заржал. Глядя на истекающего кровью придурка, я хохотал, понимая, что реагирую слишком эмоционально и понимая, что одна из причин этому – приближающийся флешбэк. Опять подкатило это полузабытое чувство надвигающегося беспамятства, напичканного кусками рваных воспоминаний. Но пока я держался.
– Что ж вы смеетесь, ироды?! – пронзительно завизжала выскочившая из того же переулка женщина, бросаясь на колени рядом с раненым – Он же человек! Он ранен тяжко! Кровью истекает! А вы смеетесь! Надо помочь!
– Рэк…
– Да…
– Если через десять секунд этот крикун будет все еще здесь – прострели ему вторую ногу.
– С радостью! – оскалился Рэк и тут же заорал – Эй шлюха благочестивая! Напряги жопу, заткни пасть и тащи своего мужа или тупого сынка туда, откуда он вылез – в жопу! Считаю до пяти – потом стреляю ему в тупую башку!
– Что ты такое…
– Пять! Четыре!
– Боже! Боже! – вцепившись в руку раненого, женщина поднапряглась и с удивительной скоростью и силой поволокла его в переулок. Во временной лимит они уложились, скрывшись за забором. Следом хлопнула где-то там калитка и все затихло секунд на пять.
Очередной протяжный вопль – мышиный боевой крик, походу – дрожащий и слишком уж тонкий, донесся из следующей улочке.
– С топором – буркнул Тигр, успевший залечь на краю крыши и ласково поглаживающий лежащую рядом винтовку – А за ним молча бежит еще один пацифист – с дробовиком в левой руке и вилами в правой. Можно я…
– Ни в чем себе не отказывай – повел я рукой, другой снимая с пояса флягу с водой.
Щелкнул выстрел. Тут же с улицы заорали. Вдруг затихли. И снова резкое дрожащее «А-а-а-а-а!», на этот раз наполненное куда большим ужасом и удивлением. А следом и вовсе фееричное:
– Пули грешников рождают адскую сталь! Адскую сталь в чреслах наших порождают! Адскую сталь! Матерь моя! Отец моя! Адскую жгучую сталь родят в чревах и чреслах наших! Семя их грешное! Семя проклятое вошло в меня и породило… породило! Боже!
И снова тишина на пару секунд. А потом крик, принадлежащий уже другому: