— Бля, — услышал я бормотание Ромы, — чё-то мне дэшку ссыкотно...
— Сожалею, господин музыкант, но мы не можем заключить с вами договор, — выдал непись нечто такое, чего я вот совсем не ожидал.
— Схрена ли?!
— «Бешеный апельсин» — респектабельное заведение. Мы заключаем договорённости с музыкантами и группами, у которых репутация не меньше полутора тысяч.
Я посмотрел информацию о нашей группе.
— Стоп, мужик, — поднял я руку. — Я ж тут у тебя вот вчера, что ли, выступал на сцене. Ты ж слова не сказал...
— Каждый музыкант может выступлением расплатиться за пиво и еду, — объяснил непись. — Но денег мы не платим, договор не заключаем.
— И, как следствие, от антитунеядского закона ты не отбрешешься, — сказал Иствуд.
И он был прав. На все сто восемьдесят пять процентов — прав.
— Ладно, пацаны, — вздохнул я. — Смотрите. Сегодня вечером приходим сюда, выпиваем культурно, потом вместо оплаты играем одну песню.
— Нахрена? — не понял Рома.
— Я ж сказал: чтобы вы почувствовали сцену! Кроме того, репутация от выступления поднимется. Ну и расценивай это как ещё одну репетицию.
— Репетицию на публике?! — ужаснулся Рома.
— Да, Ромыч, жизнь — тяжёлая штука. В восемь вечера — здесь.
— А может... Может, сейчас, а? Ну, пока народу нет?
— Ромыч! Что я тебе говорил? Кто ссыт — тот гибнет. Соберись, тряпка! Восемь вечера. До восьми все свободны. Медитируйте и готовьтесь. Не бухать!
— А ты что будешь делать? — спросил Иствуд, всем своим видом показывая, что он нисколько не волнуется, и вообще насрать.