— Пресс народу, да? — жалобно спросил Рома.
— Дон пришёл, — не обратила на него внимания Сандра.
— Б**дь, — вздохнул я.
— Да всё равно бы узнал.
— Так-то да, но я б с ним хоть по**здеть успел...
— Мёрдок, посмотри мне в глаза.
Я посмотрел.
— Если хочешь всё отменить — я тебя не осуждаю. Ты же понимаешь, что после этого выступления всё изменится. В лучшую ли сторону — не знаю, но что Дона ты потеряешь — точно. Это не под действием заклинания трахнуть бабу, с которой он расстался. Это всё равно что его самого раком поставить.
— Сэнди, — поморщился я, — ты что, думаешь, я этого не понимаю? Да я это лучше тебя понимаю. Не сыпь мне соль на рану.
Сандра внимательно смотрела мне в глаза и молчала. Зато вдруг заговорила Вивьен:
— Иногда так приходится делать. Приходится делать больно хорошим людям, чтобы достичь своей цели. Об этом не принято говорить, но кругом — миллионы посредственностей, которые могут похвастаться лишь тем, что у них много друзей, которым они никогда не делают больно. А больше эти посредственности не преуспевают ни в чём. Каждый человек рано или поздно делает выбор: что для него главнее в жизни? Он сам, или его друзья? И разумный человек всегда выберет себя. Потому что если и его друзья поступят так же, мир в целом станет куда справедливее и счастливее. Вот чему я научилась у тебя, Мёрдок. И теперь, если ты меня простишь за это, я говорю это тебе. Потому что я-то — сверхсложный алгоритм, мне проще. А ты колеблешься.
— Ромыч, — позвал я.
— Типа чё? — подскочил мой верный барабанщик.
— Уйми свою секс-куклу, она рот не по-назначению использует.
— Как грубо, — усмехнулся Иствуд. — И совершенно необоснованно. Да, Мёрдок, таким взволнованным я тебя ещё не видел.
— Тебе могу тоже в рот выдать, — посмотрел я на него. — Если не заткнёшься нахрен сам.
Вяло выступил, сам это чувствовал. И Иствуд тоже чувствовал. Но ответить не успел — снаружи раздался громовой голос Даймонда:
— Я рад приветствовать вас, потрясающие жители самого лучшего города — Линтона!
И толпа взревела.
— Нихера ж себе, у него микрофон прокачанный, — сдавленно проговорил я, прильнув к портьере. — Кузнец, небось, месяц без отдыха кувалдой махал!