— Отпусти, урод! Ты обманул меня! Одна ночь, помнишь!
— Ты сама это придумала! У меня, блять, яйца от тебя уже месяц дымятся, серьезно считаешь, что мне было бы достаточно одной ночи?! Ты не можешь быть такой наивной!
— Да, я наивная! А еще я училась и вкалывала не для того, чтобы стать подстилкой богатого извращенца!
Он отпускает меня мгновенно, словно обжегся. А я ту же жалею о своих словах.
— Я не то хотела сказать, я не…
— Идите работайте, Мария Викторовна.
— Что? Вы шутите?
— Шутите здесь только вы, а я работаю. Позвоните в агентство, отмените собеседования и… — он проходится по мне взглядом, задевая припухлые губы и мятую рубашку, под которой кожу сковали капли его семени. — Приведите себя в порядок. Совещание через десять минут.
Он обходит меня по кругу, а я лишь задыхаюсь от услышанного. Все? Так просто? Я могу вернуться к работе?
От греха подальше сбегаю к себе, в подсобку, где стягиваю с себя рубашку и надеваю джемпер. Умываю разгоряченное лицо и переплетаю растрепавшуюся косу. Все нормально, Маша. Все просто отлично. Ты хотела, чтобы он сделал вид, что ничего не произошло. Желаниям свойственно сбываться. Только вот радости почему-то совсем нет.
Глава 23
Сделать вид, что ничего не произошло? Проще простого. Работаем, даже не смотрим друг на друга. Никаких больше взглядов с его стороны, только приказы и требования. К обеду я освоилась. Смогла спокойно дышать и не ждать, когда его взгляд задержится на мне. Самое трудное будет не вспоминать, как тело отвечало на его ласки, на его грубость. Особенно, когда тело все еще хранит его запах. Можно было бы стереть следы его семени на животе, груди, но я продолжала их носить гордо, чтобы хоть что-то давало мне понять, что все это мне не приснилось. Часа в четыре он наконец уезжает из офиса, коротко отдав мне несколько распоряжений, самое главное больше ничего в его кабинете не трогать. Мне нужно дышать, пока я смотрю ему вслед, но получается только задыхаться, потому что я сама выбрала такую форму общения, да еще и назвала его извращенцем. Я не хотела его обидеть, эта фраза скорее была общей, но такое ощущение, что все его хорошее отношение ко мне оборвалось после нее.
Выйдя из здания нашей компании, я сразу бегу в банк. Мне озвучивают сумму, на которую я могу рассчитывать. Но ее хватит на оплату всего пары месяцев. Я надеюсь, что получится потом еще достать денег, и соглашаюсь оформить первый в своей жизни кредит. Получаю на руки деньги и тут же перевожу их на счет клиники в Москве. Весь вечер мы с мамой собираем ее сумки, а ночью отправляемся на вокзал, где я ее провожаю, обрисовываю юной проводнице всю ситуацию. Мы обнимаемся, прощаемся, и я надеюсь, что ей помогут.
— Звони мне каждый день. Если тебя там будут обижать, я приеду.
— Не сомневаюсь, дочь, ты у меня боевая. Мне так перед тобой стыдно. Взяла кредит…
— Мам, я бы и не такое для тебя сделала, — обнимаю ее и отправляю с тяжелой душой. Мне будет ее не хватать. Да и квартира будет пустовать. Я терпеть не могу одиночество, а теперь оно будет давить на меня неподъемным грузом. Особенно после того, как я отказала Распутину. Я убеждена, что поступила правильно, я не подхожу на роль бесправной любовницы, но извиниться за резкость должна.
Я пишу ему сообщение. Надеюсь, он прочитает
«Арсений Ярославович. Я не считаю вас извращенцем. Эта фраза была скорее обобщением всех богатых мужчин. Вы ведь не первый, кто захотел затащить меня в постель».
Первый, у кого получилось, но это я уже писать не стала. Отправила и села на скамейку ждать ответа.
Прочитано. Печатает. Сердце замирает. Если он ответит, если поймет, то мы, возможно, найдем компромисс. Например, встречи вне офиса, но без каких-либо денежных вознаграждений. Ради такого мужчины я бы поступилась своими принципами. Ради него я бы…. Черт, тело реагирует ненормально. Пульс зашкаливает, а пальцы до побелевших костяшек сжимают гаджет. Так сильно, что кажется, вот-вот раздавлю.