Стоявшие за ним люди, среди которых Мишка заметил и работников типографии, дружно захлопали в ладоши.
- Миша, про твой плакат мне уже из Пензы звонили! Просили, хоть два, а лучше три, десятка прислать! С каждого проходящего эшелона ходатаи идут. Все пороги уже оббили: просят и просят, просят и просят, - улыбался мужчина, качая головой. – Так что, Михаил, большое ты дело сделал. Не удивлюсь, если о тебе и там узнают.
Мужчина выразительно кивнул на потолок, явно намекая на большое начальство.
- А сейчас, давай покормим тебя, и домой отправим…
***
Наталья Павловна, классная руководительница девятого «Б», тяжело вздохнула. Пионерское собрание проходило совсем не так, как она задумывала. Начатое торжественно и проникновенно, оно почти сразу же превратилось в настоящий бедлам. Начавшая было выступать, Лена Сизова, ее любимица и звеньевая первого пионерского звена, уже реветь собралась.
- … А чего тут рассусоливать? – с места вскочил крепкий школьник с копной рыжих волос на голове. Как на настоящем митинге: глаза горят, брови сдвинуты, рука энергично рубит воздух. – Пока мы тут разговоры разговариваем, тама немца бьют! Нужно на фронт проситься! Вон нас тут сколько! – он обвел взглядом класс. – Почти два отделения получится… Эх, хорошо бы в одном отделении служить!
Его сосед тоже поднялся, с жаром хлопая товарища по плечу:
- Здоров придумал, Васек! Ты станешь командиром отделения, я – пулеметчиком, а Серега…
Рядом встал еще один, тот самый Сергей. Высокий, как каланча, парнишка с горящим взглядом:
- А что ждать, ребята? Пошлите прямо сейчас к председателю и все ему, как есть, скажем. Пусть пишет нам направление от правления колхоза в армию! Так ведь ребята?! Пусть нас тоже в армию берут, а то все немцы кончатся, пока нас призовут!
Его тут же поддержали радостным ревом остальные. Повыскакивали с мест и они, подняв такой галдеж, что хоть уши затыкай. Кто-то даже «ура» крикнул, словно в атаку собрался. Пацаны, что тут говорить.
- Мальчики! Мальчики! Что вы такое говорите?! Это же глупость! Ну, куда вы собрались?! Вас же и на порог военкомата не пустят! – вдруг, словно вихрь, к ним в круг ворвалась невысокая девчонка с двумя косичками на голове. Вся такая внезапная, быстрая, с возмущенным лицом, она со всей силы хлопнула по парте ладошкой, привлекая к себе внимание. – Вам же по пятнадцать – шестнадцать лет!
После ее громкого возгласа в классе моментально установилась тишина, прерываемая лишь возмущенным сопением мальчишек. Те замолчали, уставившись на нее недовольными взглядами. Словно на врага глядели. Варвара Кислицина же гордо вскинула черную головку с непокорными косичками и сложила руки на груди. Отличница, всегда умела заткнуть за пояс.
- Варька, сама ты дура! – вдруг закричал Сергей, улыбаясь во весь щербатый рот. Похоже, что-то придумал. Иначе бы не был таким радостным. – И что нам по шестнадцать лет?! Вон Аркадий Петрович Гайдар в пятнадцать лет уже командовал ротой, а шестнадцать – уже полком! Съела?! – теперь уже вся мальчишечья половина класса победно смотрела на девчонку. Мол, поняла, кто тут самый умный! – И мы то же сможем! Правда, ребята?!
Еще более громкий рев раздался в ответ на его слова. Похоже, каждый из этих вихрастых мальчишек, едва перешагнувших пятнадцатилетний возраст, уже примерял на себя командирскую портупею с шашкой и биноклем наше. В мыслях скакал на лихом коне во главе целого полка красных конников, которые с шашками наголо летели на врага. И все это можно было назвать настоящим фантазерством и результатом буйной фантазии, если бы это не было правдой. Все они были людьми своего времени, воспитанные на фильмах о Чапаеве, Буденове и Щорсе. Для них броситься с гранатами под танк был легче простого, потому что личное ничто.
И тут, прерывая всеобщий гомон, слышится строгий голос классной руководительницы:
- Миша Старинов, а ты почему молчишь? Всегда такой активный, везде первый, а здесь тебя совсем не слышно!
Спросила она не для красного словца. Ей, и правда, было очень интересно, что же с ним такого произошло. Ведь, за какие-то пару дней тот очень сильно изменился. Был очень хулиганистым подростком, не очень дружил с учениками, на уроках скорее отмалчивался, чем отвечал. На общественной работе тоже был не сильно заметен: все делал из под палки, после двух трех напоминаний.
А тут его и не узнать больше. Михаила, как подменили. Совсем другим стал: и по разговору, и по обхождению, и по делам. Взять хотя бы эту историю с плакатом. Ведь, никогда бы не подумала, что этот необыкновенно выразительный рисунок его рук дело. Специально у Антонины Ивановны, учительницы по рисованию, по этому поводу поинтересовалась: как у Старинова с рисованием, дружит или нет. Оказалось, никогда этот ученик не отличался особым прилежанием в изобразительном искусстве. Какую-нибудь смешную рожицу нарисовать, это он пожалуйста, а что-то хорошее от него не дождешься.
ebooksa