Может, и правильно? Отличная реакция, без пустых выяснений, которые ничего уже не изменят.
– Спустимся в ресторан.
И это решение Марина легко принимает. Сбросив с себя полотенце, проходит обнаженной к шкафу, выбирает трусики. Наклоняется, оттопырив попку.
А и к черту! Вместо того чтобы думать, в чем же подвох, нужно просто признать, что мне повезло.
Она не удивляется, когда слышит мое дыхание у себя за спиной. Прогибается, подставляет шею, едва я касаюсь ее волос. Дышит уже тяжело, сама ловит мою ладонь и кладет ее на свою грудь.
– Для нас ничего не меняется…
Слова звучат утвердительно, но расслабляется она, лишь когда слышит ответ:
– Нет.
Трется о мою ладонь, обернувшись, шепчет мне в рот:
– Мне неважно, что у тебя было до меня. Ты со мной. Значит, все остальное не имеет значения.
Она впивается в мои губы, не давая ответить. Подстраивается под мое тело, наполняет желанием. Заставляет забыть, замолчать.
Мы не ищем кровать. Некогда, не нужна. Хорошо, что «защита» оказывается под рукой: оторваться друг от друга было бы сложно.
Марина цепляется за мои плечи, впивается в них ногтями, будто намеренно желая оставить следы. Отдается жадно, неистово, ее губы везде. Шея, лицо – мелкие поцелуи, укусы, все вперемешку.
Высасывает из меня все посторонние мысли, выбивает их из меня стонами в губы. Несмотря на свои слова, она будто хочет удостовериться, что здесь и сейчас я именно с ней, что между нами больше никого нет…
– Ну что, теперь можем перекусить? – Она расслабленно утыкается в мою шею и водит ладонями по моему телу, особенно по плечам.
– Две минуты.
Зайдя в ванную, становлюсь под душ. Горячая вода смывает усталость от этих дней – насыщенных, но каких-то пустых. Зеркало показывает отметины от ногтей на плечах и отражение Марины, которая отталкивается от двери и приближается.
– И здесь тоже. – Ее пальцы рисуют линии у меня на спине, а потом их сменяют губы и шепот: – Здесь тоже…
Она нажимает пальцем сильнее.
– Больно?