– Ты был один, когда это делал?
– Да… то есть нет…
– Ты шептал заклинания в чьем-то присутствии? – понизил голос Эдриан, стараясь говорить при этом как можно тише, чтобы еще не ушедшая повариха не услышала их разговор.
– Я… Я не зна-аю, как это вышло…
– Говори! – потребовал интендант.
– Госпо-ожа Стефани почти прервала ритуал. Но я успел сказать последние слова… И когда госпо-один Лорент пришел в себя, то слыша-ал мой ответ про беса.
Эдриан тяжело вздохнул, уставившись на пустую тарелку. Он пребывал в сильной растерянности, не зная, что делать. Если она кому-нибудь расскажет, считай, они пропали.
– Ты хоть понимаешь, какую беду можешь навлечь на нас своими ритуалами? В Луарии это запрещено. Согласно постулатам Церкви Двенадцатиконечной Звезды, ты еретик. И тебя надо заживо сжечь на костре.
Чинвенду нахмурился.
– Но я должен был помочь… Он бы умер!
– Я понимаю, что ты делаешь доброе дело. Но… – Эдриан постарался подобрать нужные слова. – Я много раз предупреждал тебя, что твои способности должны оставаться в тайне. И… глотка демона, ты мог бы предупредить меня! Я бы задержал ее подольше. Или что-нибудь придумал, чтобы тебя не потревожили во время ритуала. А так? Что теперь? Что мы будем делать, если они расскажут кому-нибудь об этом?
– Госпо-один не расскажет. Он ничего не будет помнить. Не вспо-омнит и мой ответ про беса. Обычно разум пому-утнен во время ритуала.
Эдриан тяжело вздохнул. Даже если о Лоренте можно не беспокоиться. Он ничего не расскажет. Но Стефани…
– А мадемуазель?
– Не расска-ажет.
– Ты плохо знаешь этих… дворян. Это не те люди, которым можно доверять. Они умеют только кичиться своим благородным происхождением, но давно забыли, что означает благородство. Ты вон сегодня познакомился с ее… благородным братом! С этим Филиппом, – интендант цинично ухмыльнулся. – Небось она такая же, как и он! Только чуточку помягче. А может, она хитра и коварна, в отличие от братца, и использует свое знание другим способом. Например, начнет шантажировать.
Эдриан чувствовал, как внутри буйными красками фейерверка взрывается разочарование. Интендант будто сам убеждал себя в подлости Стефани. И как он мог подумать, что юная дочь графа не такая, как остальные? Потому что умеет стрелять? Или сидит возле койки больного брата? Да это всего лишь блажь избалованной девчонки. Она ничем не лучше… тех… других…
Чинвенду покачал головой.
– Она уже промо-олчала.
– Что?