Проворот на правой ноге, приседание — и приклад мелькает над моей головой.
А вот теперь — будя!
Резко выпрямляюсь и толкаю приклад дальше.
Шаг вперед, прижимаюсь к лейтенанту вплотную. Теперь его винтовка бесполезна.
Опа!
Моя левая рука обхватывает его локтем за шею. Выдергиваю из ножен на поясе штык и многозначительно покачиваю им перед глазами оппонента.
— В принципе можно и просто шею свернуть, — поясняю я ему. Отпускаю шею и прячу штык назад.
Лейтенант ошарашенно смотрит на меня. Бойцы вообще в ступоре, они подобного фокуса никогда и не видели даже.
— Однако… — потирает шею мой оппонент. — Шуточки у вас, Котов…
— Виноват, товарищ лейтенант! Вы же сами сказали — всерьез…
— Да ничего… просто как-то это у вас… неожиданно. Где ж это таким фокусам учат?
— Меня сотрудники НКВД научили, а уж кто их самих учил… — развожу я руками. — Про то мне неведомо.
— Это кто ж такой там у вас умелый-то был?
— Капитан Соловьев, — честно отвечаю я.
А что? Так оно все и было. Именно капитан Соловьев нас всех и натаскивал. Правда, совсем не тогда, когда я Хворостинину рассказывал. Но ведь было же?
— А еще раз? — спрашивает лейтенант. — Только не так быстро, а то я даже и понять всего не успел.
Ишь ты! Не успел… Да хрен бы это у тебя и вышло бы! Не ломаюсь и показываю прием еще несколько раз. Глядя на нас, мои ребята тоже пробуют. Коряво, но уже лучше, чем ничего. Даст бог, я еще вас понатаскаю…
— Хорошо, Котов, с винтовкой понятно. А вот автомат вы почему так держите? Вы же вперед идете? А вдруг стрелять надо будет? Пока развернетесь да прицелитесь…
Беру у Плиева автомат и спрашиваю лейтенанта:
— Стрелять сейчас можно? А то еще посты взбудоражу…