Докладываю вам, что подготовительные мероприятия по операции «Звонарь» завершены.
Прошу разрешения приступить к основной фазе операции.
Срочно, секретно.
Приказываю лично доложить о ходе операции «Звонарь». Самолет за вами выслан.
— Итак, Игорь Николаевич, что у нас имеется на сегодняшний день?
— Порадовать, товарищ комиссар, пока нечем. От группы Обручева больше никаких известий не поступало.
— Плохо… А по поводу их радиограммы вы что можете сказать?
— Мы определили круг лиц, имевших отношение к данной операции. Вот список, — полковник положил на стол комиссара папку. — Всего одиннадцать человек.
— Оставьте мне, я просмотрю. Каковы ваши соображения?
— Я полагаю, что имела место утечка сведений.
— Скажите уж прямо — у нас окопался их агент!
— Не могу этого отрицать, товарищ комиссар.
— Да… А по Осадчему что? Удалось наконец, выяснить, где он там прячется?
— Здесь кое-какие проблески есть. Мы подняли документы этого времени, связанные с подразделениями связи. Удалось выяснить, что часть документов была подписана полковником Лосевым из Генерального штаба.
— И где он сейчас?
— На наш запрос сегодня получен ответ. Вот, товарищ комиссар, посмотрите…
— «На ваш запрос номер… ну, это неинтересно… ага! Указанное вами лицо на службе в Генеральном штабе не состояло… Подпись…» — комиссар поднял брови. — Это еще что? Как прикажете все это понимать, товарищ полковник?!