Черная тропа

Оставшийся в живых единственный офицер — оберштурмфюрер Мориц, приняв на себя командование, распорядился немедленно выделить двух человек, дав им задание пробиться к своим и вызвать подмогу. Он ничего не знал о том, что комендатура уже получила соответствующую информацию — о существовании системы скрытой сигнализации не было известно даже эсэсовцам. Получившие такое указание солдаты сразу же после того, как успешно перебрались через забор, были расстреляны сидевшими в лесу снайперами. Сделав из этого соответствующие выводы, Мориц приказал перейти к глухой обороне. Сколько бы ни имелось тут партизан, долго атаковать санаторий они не станут — слишком опасно. Рано или поздно, а обеспокоенная внезапно наступившим молчанием санатория комендатура забьет-таки тревогу…

Сильно напрягало оберштурмфюрера отсутствие профессора. Да, он находился сейчас в прочном бункере, в сопровождении хорошо вооруженной охраны. И саперы там тоже есть — в здании присутствовало менее половины из состава инженерного взвода. Кое-кто из них, разумеется, погиб — их тела лежали недалеко от входа. Не успели добежать… бывает. Но командира саперов — гауптштурмфюрера Клауса Нерста, среди убитых никто не видел.

Нигде, кроме как в бункере, он находиться не мог. И, понятное дело, что работал там не один — кто-то из саперов ему помогал. Так или иначе, но человек шесть-семь рядом с профессором должно было быть. Уже легче — бункер, защищаемый таким количеством вооруженных людей, легко не взять. То, что со стороны бетонной коробки не прозвучало до сих пор ни единого выстрела, Морица не удивляло — бойниц-то там нет! Это ведь не укрепление — скорее укрытие. Для ведения боя совершенно не приспособленное. Любой же человек, рискнувший занять позицию за бетонными брустверами, будет тотчас же сметен пулеметным огнем — от выстрелов сверху бетонные стенки совершенно не защищали. Поэтому оберштурмфюрер ничуть не был огорчен таким поведением охраны профессора. Тот же инженер, судя по ухваткам и манере общения, опытный солдат. Наверняка он сразу оценил создавшуюся ситуацию и принял правильное решение — единственно верное в создавшейся ситуации. Так что пусть сидят под полутораметровым бетоном — целее будут.

Визжащих от ужаса женщин фон Хойдлера Мориц собственноручно запер в одной из комнат, не имевшей окон. И приставил к ним персонального охранника — более для их успокоения, нежели по необходимости. Оберштурмфюрер был уверен — внутрь нападавшие не проникнут. А один отсутствующий на своем посту человек большой потерей не станет.

— Вот что, Ганс… — набивая патронами магазин своего автомата, проговорил Мориц своему заместителю. — Что ты думаешь об этих нападающих?

— Не партизаны — это точно, — осторожно выглядывая в окно, произнес тот. — Насколько тихо и незаметно они пробрались через минное поле… бородачи так не умеют.

— Разведка русских? Здесь?

— Ну, судя по тому, как они все тут разнесли, фон Хойдлер чувствительно наступил на чей-то мозоль…

— Ты и скажешь — разнесли!

— Есть другое название для происходящего? На улице лежат около двух десятков наших камрадов, да и здесь у нас уже убито четверо да почти десяток раненых. Это партизаны-то действуют с такой эффективностью?

— Да… пожалуй… — вставив на место магазин, оберштурмфюрер повесил автомат на плечо. — Как ты думаешь, долго мы здесь продержимся?

— Черт его знает, Макс… если бы не те диверсанты, которые засели сейчас в дежурке…

— М-м-да…

— Товарищ капитан! — Котенок подобралась вдоль стены к командиру группы. Тот вместе со старым инструктором расположились у угла сторожки, разглядывая основное здание.

— Да?

— Что делать будем?

— Куковать, — спокойно ответил ей Мольнар, не отрываясь от наблюдения за домом. — Залипли мы… Ни туда — ни взад.

— Так и будем здесь сидеть?

— Есть предложения? — обернулся к ней командир.

— Есть кое-что…