– Ну, что ж, сержант. Спасибо тебе, да и всем вам спасибо от меня. И не только от меня, от всех нас! Налил бы вам, по обычаю, так нету…
– Разрешите? – Сбоку подошел Козицин.
– Слушаю вас, товарищ старший лейтенант!
Вместо ответа он протянул мне немецкую флягу, обтянутую сукном.
– Вот, товарищ подполковник, шнапс немецкий. В казарме взяли.
– Спасибо, старший лейтенант! Очень даже к месту! Ну, сержант, держи. Стаканов у меня тут нет, так что не взыщи.
– Благодарствую, товарищ подполковник. – Он взял флягу, глотнул из горлышка. Утер рукавом губы и передал ее соседу. – Не наша водка, но и это сойдет.
– Товарищ подполковник. – Сбоку нарисовался незнакомый боец. – Разрешите обратиться?
– Слушаю вас.
– Мы тут это, раненых относили. Так к нам немец подошел и говорит: «Оберст-лейтенант, оберст-лейтенант!» И рукой тычет на горку, где немцы сидят.
– Ага, это ихнее начальство забеспокоилось. Меня видеть хотят. Ну, сержант, извини! Выпил бы с тобой, так к немцам идти. Еще унюхают чего…
– Мы не в претензии, товарищ подполковник, все понимаем. Разрешите идти?
– Давай хоть обнимемся напоследок, сержант!
Коростылев встал, и мы обнялись. Я похлопал его по плечу, обнял по очереди остальных артиллеристов.
– Товарищ Сомов!
– Слушаю!
– Запишите имена и фамилии, адреса. Родным сообщить надо будет, когда к своим выйдем.
– Будет исполнено, товарищ подполковник!
– Козицин!
– Я, товарищ подполковник!