– Скажу, барин. А выпить не хош ли чего? Куда торопиться? Тебя здесь никто не обеспокоит.
– Недосуг. Нет ли у тебя каких просьб?
– Да нет. Пока слава богу. Опосля того, как ты, барин, околоточного приструнил все хорошо. А лихие люди мне не опасны. С лихими я нахожу, как говорить надо.
– Знаю я тебя. Ну да ладно. Сейчас не до этого. Пойду я. А вот это тебе за услугу, – Иванцов бросил на стол рубль серебром, поднялся и пошел к выходу.
Хозяин схватил монету и по привычке попробовал её на зуб. Много в последнее время было недельного серебра на Москве. Рубль был настоящий….
***
Через минуту худой мужичек к красным носом истинного пьяницы по имени Мишка вывалился из трактира и запахнул худой поношенный армяк. Он осмотрелся и, увидев экипаж, пошел к нему.
– Ты, барин, видеть меня хотел, что ли? – его левый глаз хитро прищурился.
Иванцов еще раз отметил про себя, что рожа-то у Мишки истинно разбойничья. Такой мать родную зарежет и не поморщиться. Но вслух он только спросил:
– Мишка? Так тебя кличут?
– Он самый. Мишка я.
– Дело есть до тебя. Ты мне поможешь, а я помогу тебе, и обоим нам будет хорошо.
– Так говори чего надобно?
– Если скажешь все что знаешь о крестьянине Ермолае Ильине, то получишь от меня лично десять рублев серебром. А если чего важного вспомнишь, то и поболее отвалю.
– Не врешь?
– Мое слово крепко. Итак, ты можешь мне что-то об этом рассказать?
– Много чего могу. Где изволишь слушать, барин?
– Садись в карету. Поедем со мной и приказ. Там все и расскажешь. Да ты не бойся, ничего тебе не грозит. И деньги получишь. Мое слово крепко.
Мишка почесал голову и сел в экипаж. Ехать ему никуда не хотелось, но уж больно хорошие денежки посулил барин, а у него в кармане были лишь две полушки.
– Не поехал бы с тобой ни в жизнь, но верный человек на тебя указал. А мне через него еще никакой пакости не было. Я, барин, много чего про Ермолайку знаю. Пить больно здоров, и под энто дело много чего порассказал мне. Вишь, он при барыньке Салтычихе в конюхах состоял.