– Отвечать на мои вопросы надлежит честно, и все как было рассказать без утайки.
– Понял, ваше благородие.
– И за что же ты истопника порешил, Трофим? – спросил Цицианов.
– Дак, зело осерчал на него. Да и по пьяному делу опять же. Бес попутал, барин.
– Бес? А с чего же ты осерчал на него? Повод какой был?
– Дак, мне сказали, что он собака, донос на меня состряпал. Мол я барыне нашей напакостил. А я рази виновен в чем? Меня допрашивали, и пыткой грозили. Чего я мог-то?
– А кто тебе сказал, Трофим, что Лукьян Михеев на тебя барыне донос сделал?
– Чего?
Цицианов повторил вопрос:
– Кто тебе сказал, что Лукьян Михеев на тебя донёс?
–Барин сказал.
–Какой барин?
–Дак господин Михайловский, что к барыне нашей ходит. Вызвал меня и начал стыдить. Чего это ты Трофим жаловаться на Дарью Николаевну удумал? Я ему аспиду, говорю, что я того и в мыслях не имел. А он мне и говорит, что Лукьян это сказал барыне, а он лично сие слышал. Во как!
–И что ты сделал? – спросил князь.
–А чего сделал? Пошел и водки выпил с горя.
–Много?
–Чего много?
– Выпил, спрашиваю, много?
–Дак четверть и выпил. И тут как на грех Лукьянку и повстречал. Слово за слово и драка меж нами учалась. Я его и пришиб. Бес попутал. Ежели б не пьяный я был, то может и не пришиб бы.
– А кто тебе наливал, Трофим? – спросил князь.