Внедрять новинки в массы обязал Круг Матерей, женщины быстро освоили новое средство, и заставили им пользоваться своих мужчин и детей. Сами технологии были переданы Кругу Мастеров, и производство таких нужных вещей стало на поток.
Во второй поход в Крым отправлялись те же мужчины, что и прошлый раз, но я взял ещё и десять «старых людей». Поймать коз тем же методом, что и лошадей, невозможно, они легко сбегут и по отвесной скале. Оставались только ловушки…
Вышли мы в середине мая, и к концу месяца добрались до побережья Черного моря. Тут нас ожидал неприятный сюрприз — уровень моря значительно поднялся, во многих местах скрыв соляную корку. Соли мы, конечно, набрали, но раскапывать берег в поисках остатков минерала пришлось несколько дней. Похоже, что море до осени окончательно скроет эти запасы под водой…
Пока неандертальцы занимались добычей соли, мы с л"тоа — так себя называли «старые люди», собрали десяток клеток из жердей. Затем обследовали предгорья и определили маршруты диких коз к морю, и за водой, к небольшой речушке. Тут мы и начали готовить ловушки — в клетки поместили охапки сочной травы и, посыпали ее солью. Одна стенка откидывалась и в поднятом положении фиксировалась упором, от которого шла тоненькая нить, натянутая над полом. Четыре таких клетки были установлены в разных местах.
У водопоя я решил попробовать другой способ — растянул между нависающими над берегом ветвями деревьев прошлогоднюю рыболовную сеть, которую удерживали затаившиеся л"тоа.
Этот способ принес результат в этот же вечер — сеть упала, накрыв троих взрослых коз и четверо козлят. Взрослых животных убили, они станут нашим завтраком, обедом и ужином, а козлят связали и отнесли в лагерь у моря. Здесь, в крепких клетках они и будут дожидаться окончания ловли. Сеть пришла в негодность, и «старые люди» занялись ее починкой.
На следующий день в ловушки попались старый козел и коза. Двое козлят не зашли в клетку и крутились снаружи, не отходя от матери. Их смогли догнать и поймать, бегали л"тоа очень быстро.
Я разделил отряд, взяв с собой половину людей и большую часть сушёной провизии. Мы, захватив кирки и лопаты налегке отправились на юго-запад, сначала вдоль Тихой, затем, не доходя до пещеры, повернули на юг, к Кара-Дагу. Четыре дня мы исследовали его склоны и берега ручьев. Разрывали каменистые осыпи, копали ямы, промывали песок — и все таки нашли жёлтый металл. Чешуйки, крупинки, множество крупных самородков, причем один, найденный «старыми людьми», весил не меньше трёх килограмм. Увесистый мешок пополнили также сотни разноцветных кальцитов, прозрачных кусочков кварца, халцедона и горного хрусталя, десятки ярких сердоликов и несколько мутноватых опалов.
С таким запасом камней можно будет начинать изготовление ювелирных украшений, из них получаться отличные подарки нашим женщинам.
Следующую неделю мы осматривали сбегающие с гор ручьи, и двигались на юго-запад, в район будущего Судака. Результат был намного скромнее, около двух килограмм мелких самородков и крупинок, и пол мешка красивых камней. Сюда бы прийти надолго, установить лотки для промывки шлиха, и тщательно проверить всю округу…
Провизии оставалось мало, и мы вернулись в лагерь. За это время клетки заполнились животными, охотники поймали больше полусотни козлят и теперь большую часть времени рвали им траву и носили воду. Трижды к нашей добыче пытались подобраться горные леопарды, и теперь две красивые пятнистые шкуры сохли на распорках. Напоследок я набрал мешок мелких ракушек для детских ожерелий, прогулявшись по берегу. Все дела в Крыму на этот год закончены, пора возвращаться домой.
Животных повезли л"тоа, а телеги с солью — мощные неандертальцы. Через две недели мы подошли к лагерю других звероловов — отряд Рауга поймал всего пятеро жеребят. Но зато они наловили три десятка ослят… Охотник утверждал, что эти «неправильные лошади» бегают ничуть не хуже, и я с ним согласился — он недалек от истины. Европейские ослы в мое время вымерли, но, как и большинство представителей «мамонтовой фауны» были крупнее своих собратьев из двадцать первого века. Тоже ценное приобретение, с какой стороны не посмотреть.
В Лантирск мы возвращались все вместе, огромный караван растянулся на сотни метров. Скрипели колеса, в клетках орали козы, периодически начинали упираться ослы и лошади, причем весь этот зоопарк требовал свежую траву и много, очень много воды.
За стеной уже достроили огороженные крепкой изгородью загоны, сюда же перенесли конюшню и свинарники, их стало уже три. Теперь животных стало ещё больше, да и хлопот у часовых тоже. Молодые волки тоже бродили рядом, но на козлят и прочую живность не реагировали, не считая ее добычей. А вот своих диких собратьев оповещали долгим протяжным воем, что это место занято и принадлежит их стае.
Обе наши кошки привели котят, одна устроила гнездо на чердаке «дворца», вторая вырыла нору за огородом. Их нашли вездесущие дети, и теперь таскали своим любимцам угощения со стола.
Эрика, соскучившись больше чем за месяц разлуки, не отходит от меня. Дни были заняты работой, по вечерами мы долго играли с сыном, а затем, уложив маленького Ингвара спать, задергивали ширму в своей комнате. Молодость брала свое, и мы долго не могли заснуть сами и мешали спать соседям…
Вернувшись в Лантирск, я уже вторую неделю пытался сварить стекло. Речной песок тщательно промыл от примесей, растолок несколько кусков мела, принесенного Тингом из спасательной операции. Вместо соды использовал поташ — белую лёгкую золу, образующуюся в костре при сжигании богатых калием пород деревьев, в основном хвойных. С ним пришлось повозиться — золу я засыпал в глиняный горшок с отверстием в дне, слегка уплотнял, и заливал водой. Сбежавший раствор пропускал через новые порции, пока он не стал похожим на сироп. Осталось только выпарить его в котелке, получив грязно-белый порошок.
В кузне из узкой полосы железа для меня выковали полую трубку, качественно заклепав шов. Один ее конец немного расширялся, а на другой я насадил деревянный мундштук.
Первые плавки на костре дали мутный зеленоватый расплав. Бросив его в холодную воду, я получил мелкие осколки стекла. При повторном дроблении и плавке стекло стало чуть прозрачнее. Но только когда я использовал кузнечный горн, результат меня устроил — не идеально, но свет пропускает хорошо.
Зачерпнув краем трубки расплав, я стал дуть в него, выдувая стеклянный пузырь. Затем прокатил его несколько раз по чистой пластине из чугуна, придавил дно, делая его плоским. Когда стеклянный сосуд чуть приостыл, отрезал его от трубки ножом. Технология была рабочей, но крайне енергозатратной, для получения килограмма поташа мне пришлось сжечь тонну дров…
ebooksa